Стрелы королевы

Лэки Мерседес

— Ладно, ладно! — откликнулась Нерисса, посмеиваясь. — Приятных снов, малышка.

Тэлия домылась и отыскала свою комнату, чувствуя себя вымотанной до бесчувствия. Забираться в постель, в которой нет никого, кроме тебя самой, было очень непривычно. Мысли бежали по кругу; все ее приключения казались чем-то нереальным. Меньше чем за две недели Тэлия превратилась из презираемого изгоя Усадьбы Твердыня в Герольда-в-обучении; это казалось невероятным. Она вновь и вновь возвращалась к ошеломляющему моменту, когда узнала, что в действительности означало все случившееся с ней, держа его в памяти удивленно и бережно, как держат на ладони новорожденного котенка, пока наконец сон не начал брать верх.

Однако,

уплывая в сон, Тэлия успела подумать о словах Нериссы — и внезапно пришла к решению — ей здесь нравится.

Теперь только бы все это оказалось хотя бы наполовину так чудесно, как выглядело на первый взгляд — и только бы ей позволили найти здесь свой дом.

Глава пятая

Тэлия проснулась от того, что в стену комнаты легонько постучали. Натянув еще непривычную форму, она отворила дверь.

— Пора, соня! — весело сказала Шерил. Наставница Тэлии выглядела прямо-таки чересчур бодрой и проснувшейся для раннего рассветного часа. — Будильный колокол уже сто лет как прозвонил, ты разве не слышала? Если не поторопимся, ничего не останется, кроме холодной овсянки. — И, не глядя, идет за ней Тэлия или нет, она повернулась и направилась ко входу в трапезную.

Войдя в двустворчатые двери, Тэлия обнаружила, что Шерил преувеличила «опасность». Еды еще оставалась уйма — причем Тэлию, не рассчитывавшую получить на завтрак ничего, кроме вышеупомянутой овсянки, хлеба и молока, ну и, может быть, горстки малины, здешнее изобилие просто ошеломило. И множество студентов ввалилось уже после них, протирая заспанные глаза и обмениваясь веселыми жалобами типа «спать охота — сил нет!»

После завтрака, несколько менее оживленного, нежели ужин, поскольку проходил он под аккомпанемент не столько разговоров, сколько зевков, Шерил повела Тэлию на первый этаж, к расположенной в конце коридора двери. Тэлия припомнила объяснения декана: кажется, эта дверь вела на внутренний двор, за которым располагались конюшни. Они с Шерил пересекли широкое пространство мощеного двора между двумя зданиями; солнце светило в спину, и на мокрые от утренней росы булыжники под ногами ложились длинные тени.

Тэлия чуть замешкалась, с тоской оглядываясь на конюшню в надежде увидеть Ролана.

— Тэлия, давай-ка догоняй! — окликнула ее Шерил через плечо, щурясь на солнце. — Ты что, разве не хочешь повидаться сегодня утром со своим Спутником?

Тэлия, изумленная, кинулась ее догонять.

— А разве Спутники не в конюшне? — спросила она, запыхавшись от бега.

— В конюшне? С обычными лошадьми? Светлые Гавани, да они бы от нас отреклись! У Спутников есть собственный участок — мы зовем его Спутниковым Полем — и специальная постройка, что-то вроде навеса, чтобы они могли приходить и уходить, когда вздумается. В такое прекрасное утро, как сегодня, они, вероятно, все снаружи, на Поле.

Они подошли к высокой деревянной изгороди, окружающей похожий на парк участок, поросший деревьями, и Тэлия подумала, что это, должно быть, и есть тот кусок зелени, который она заметила с холма, когда впервые увидела столицу. Шерил вскарабкалась на забор с ловкостью, которая сделала бы честь любому из братьев Тэлии, сунула пальцы в рот и пронзительно, по-мальчишечьи свистнула. Кое-как взобравшись на изгородь и усевшись рядом со своей новой подругой, Тэлия посмотрела вдаль и увидела под деревьями крошечные белые фигурки. Две из них отделились от остальных и рысью двинулись к девушкам.

— Я совсем плохо умею мысленно звать — разве что когда испугана до смерти, — немного пристыжено сказала Шерил. — Ильза говорит, что я блокирована… Поэтому мне приходится свистеть, чтобы позвать Легконогую. Но она, похоже, нисколько не возражает.

Тэлия без труда узнала в одном из приближающихся Спутников Ролана, и так

обрадовалась тому, что снова видит его, что даже не задумалась над тем, что подразумевала Шерил под «мысленным зовом» и «блокированием». Девочка с восторженным криком спрыгнула с забора и, бросившись навстречу Ролану, несколько блаженных минут ласкала его и шептала ему на ухо всякую счастливую чепуху. Залитый утренним солнцем Спутник выглядел даже более сказочно, чем помнилось Тэлии. Кто-то хорошо позаботился о нем прошлым вечером: Ролана вычистили так, что он, казалось, светился собственным светом. Его шкура и грива на ощупь были мягче, чем самая лучшая ткань, которую Тэлии когда-либо доводилось трогать, и он был прекрасен, словно один из Лунных коней, влекущих колесницу Владычицы. Спутник любовно — теперь Тэлия уже не сомневалась в этом — тыкался в ее плечо носом, тихонько пофыркивая, и ощущение полного счастья и душевного мира, которое она испытывала в его обществе тогда, в дороге, снова вернулось к девочке. Когда она была с Роланом, все ее страхи и сомнения куда-то исчезали…

— Страшно не хочется этого говорить, но у нас действительно назначена встреча с Мастером Альберихом, — с сожалением сказала наконец Шерил. — Не расстраивайся. Тебе предстоит проводить много времени со своим Спутником — это часть твоей подготовки; сегодня после полудня ты увидишься с ним снова. Даже если не захочешь, придется, с сегодняшнего дня уход за ним и чистка — твоя обязанность. Спутники, конечно, невероятно милые создания, но рук у них нет; мы нужны им так же, как они нам. Так что ты вернешься к Ролану перед ужином… а нам в самом деле пора идти.

Ролан подтолкнул Тэлию в сторону забора, потом тряхнул челкой, словно увещевая. Девочка продолжала колебаться, и тогда Спутник как следует ткнул ее носом и фыркнул.

— Ну хорошо, — ответила Тэлия, — буду умницей и пойду. Но, занятия там или не занятия, а я вернусь!

Шерил повела ее к длинному низкому зданию сразу за конюшнями, внутри оно оказалось почти совершенно голым. На гладком, истертом множеством ног деревянном полу стояло несколько скамей, в стены были встроены шкафчики для одежды. Между шкафчиками виднелось несколько зеркал в полный рост. Помещение освещали окна, прорубленные высоко, почти под самым потолком. Шерил указала Тэлии на человека, которого представила как Альбериха, Мастера боевых искусств. В отличие от всех других инструкторов, Альберих не носил Белого; на нем были поношенные штаны и куртка из мягкой кожи темно-серого, словно зола, цвета, более темного, чем студенческое Серое — не то одежда, не то доспех.

— Я думала, все преподаватели — Герольды, — тихонько шепнула Тэлия своей провожатой.

— Все, кроме одного, но Альберих-то как раз Герольд; просто он сам себе устанавливает правила. Он носит Белое, только когда официально исполняет обязанности Герольда.

Когда Мастер боевых искусств повернулся к ним лицом, Тэлия перепугалась так, что почти лишилась дара речи. Альберих оказался высоким, поджарым и смуглым; суровое неулыбчивое лицо иссечено шрамами. В густой черной шевелюре мелькали широкие седые пряди, темно-серые, как агат, глаза смотрели пристально и пронизывающе. Пригвожденная к месту мрачным, взглядом инструктора, Тэлия решила, что теперь-то она знает, что чувствует мышь под взглядом ястреба.

— Итак, — промолвил Альберих наконец, — Сколько тебе лет? Тринадцать? Какая у тебя физическая подготовка, ребенок? Обращаться с оружием умеешь? Тактику знаешь? А?

Тэлия совершенно смешалась — она не могла понять, чего ему от нее надо. Физическая подготовка? А игры считаются? А праща, которой она отгоняла волков от овечьего стада — это оружие или нет?

Наконец Альберих сунул Тэлии деревянный учебный нож и встал перед ней, скрестив руки на груди, глядя по-прежнему свирепо, как ястреб на добычу.