Стрелы Сехмет
Шрифт:
— Нет, я не претендую на звание смерти, — покачала головой голограмма. — Хотя наш мир действительно вот-вот захлестнёт чума.
— И какая же?
— Разве вы сами не понимаете?
— Хотелось бы услышать из ваших уст.
— Что ж, хорошо. Я говорю о власти искусственных разумов, на волю которых люди всецело готовы положиться. Слепая вера в их мудрость, унаследованную от живых прототипов, Мафусаилов, приведёт нашу страну к гибели. Возможно, это случится не завтра, и не послезавтра, но рано или
— Прикрываетесь благородными целями?
— Что значит: прикрываетесь? — Красная Маска пожал плечами.
— Думаю, вы просто хотите контролировать правящие разумы.
— Какая чушь!
— Ладно, не будем спорить. Что вы от меня хотите? — спросил я. — Сделать из Мафусаилов своих марионеток? Изменить их личности по своему вкусу?
— Я чувствую, что вы заранее настроены скептически, — заметил Красная Маска.
— Вас это удивляет?
— Не очень. Думаю, это из-за того, что вы не знакомы с деталями проекта.
— Какого проекта?
— По преобразованию нашей государственной системы.
— Добрыми намерениями вымощена дорога сами знаете куда. В планах всё выглядит замечательно, а потом оказывается, что шестерёнки нужно смазывать кровью, и чем обильней, тем легче они будут вертеться.
— Именно этого мы хотим избежать.
— Да бросьте! — не выдержал я. — Сколько можно лицемерить?! При чём здесь преобразования государственной системы? К чему все эти разглагольствования по поводу вашей мисси по спасению страны? Вам, как и прочим, нужна власть, и вы готовы ради неё на всё. Не нужно держать меня за идиота!
— Скажите, лейтенант Адитумов, вам нравится мир, в котором вы живёте? — выдержав короткую паузу, спросила Красная Маска.
— Не так уж он и плох.
— Вы неискренни.
— А вы читаете мысли? — мне был противен этот клоун и совершенно не интересно, что он хочет сказать.
Всё это будет враньём — от начала и до конца.
— Нет, л и ца.
— И что вы прочитали на моём?
— Вы чуть поморщились. Наверное, даже не заметили этого. И ещё слегка прикрыли глаза — значит, постеснялись солгать.
Я усмехнулся.
— Человек, которому нравится мир, в котором он живёт, не станет удалять воспоминания, — проговорил Красная Маска.
Кажется, пришла пора немного подыграть. В конце концов, надо же узнать, кто хочет обойти Таросова в гонке за место в Кремле.
— Ладно, будем считать, что вы меня убедили. Видите, я иду на уступки?
— Рад слышать. Так как, лейтенант, вы довольны тем, как устроен наш мир?
— Ни в коей мере.
— Так я и думал.
— Теперь вы предложите мне план по его улучшению?
— Почему бы и нет? Мир совершенствуется каждую минуту, хоть это и не бросается в глаза. В двадцатом
— Так ли важно, сколько раз начиналась война? — спросил я.
— Что вы имеете в виду? — кажется, мне удалось вызвать у Красной Маски недоумение.
— Вы были хоть на одной?
— Нет. Но какое это имеет значение?
— Насилие не измеряется количеством жертв.
— Чем же тогда?
— Степенью жестокости, применяемой к одному единственному человеку. Если войска расстреливают по дороге мирных жителей, пытают их и вешают на фонарях, но при этом война длится всего неделю, это куда страшнее, чем когда за то же время под бомбами гибнет миллион солдат. Потому что на поле боя воюют люди, а не звери. Вам не понять, раз вы не были на фронте.
Возникла пауза. Я знал, что сейчас мой собеседник смущён, потому что я оказался в более выигрышной позиции — затронул тему, в которой разбирался лучше него.
— Мы знаем, что вы были на Балканах во время конфликта с Османским Конгломератом, — начал Красная Маска, но я его перебил:
— Вы говорите «мы», чтобы снять с себя личную ответственность за то, что не сталкивались с жестокостями войны? Напрасно. В этом нет вашей вины, — я говорил снисходительно, почти сочувственно. — Я бы тоже хотел пропустить этот момент своей биографии. Это не те воспоминания, которые хочется взять домой. Поэтому я и воспользовался страховкой, чтобы избавиться от них, но меня обвели вокруг пальца.
— И тут мы подходим к предмету нашего разговора, — поспешно проговорил мой собеседник. — Вы, конечно, уже в курсе всего, но вопрос в том, определились ли вы с тем, на чьей стороне выступать.
— Определился, — ответил я. — Не на вашей.
— Меня это не удивляет.
— Ну, ещё бы! — разговор начал меня забавлять.
Этот человек собирался меня шантажировать жизнями Милы и Марины. Жаль, он не здесь, в комнате. Интересно, как бы он повёл себя, оказавшись в океане на глубине в десяток метров? Или в ледяной пещере в Арктике? Но, скорее всего, он где-то далеко, раз решил воспользоваться видеосвязью. А может, это просто трюк, и на самом деле он сидит за стеной.
Я мысленно вошёл в стерк и рассмотрел наши тела сквозь пространство. По моему желанию они стали прозрачными, и я искал посторонние имплантаты. Я знал, что Красная Маска соврал: в Марине не могло быть маячка, иначе ей не нужно было бы отсылать своим хозяевам координаты Шамбалы. Но что-нибудь другое в нас вполне могли запихнуть.
— Вы совершаете государственное преступление, — проговорил я, чтобы скрыть, что занят более важным делом.
— Вы имеете в виду заговор? — в голосе Красной Маски послышалось воодушевление.