Стреляющие руины
Шрифт:
– Они могут задействовать части спецназа ГРУ. У спецназа ГРУ есть «ночные охотники». По данным тех же американцев, спецназ ГРУ закупил на свои нужды пятнадцать вертолетов. Правда, не все еще поставлены, дело идет. Если пустят в поиск спецназ ГРУ, следует быть осторожнее.
– Наверное, и это нам сообщат... – пожал плечами Бессарион. – У американцев хорошая разведка...
Ицхак Леви не стал говорить этому грузину, что он сам считает единственной в мире хорошей разведкой «Моссад», а все остальные – это только так, потуги... Не случайно во всех разведках мира основное звено разведчиков составляют евреи. Они свои в любой стране мира, даже в Китае и в Африке, потому что существуют и китайские евреи, и евреи-негры. И ни одна разведка мира не знает, сколько ее сотрудников, одновременно со своей основной деятельностью, работает на «Моссад». Так
– А кто сообщил тебе про «пятьдесят восьмую»?
– Полковник Чарльз звонил полтора часа назад. Вас спрашивал. Потом со мной говорил...
Суетится американец... И полковник Редди Чарльз тоже, хотя никогда не захочет этого признать, работает на интересы Израиля. Если построят трубопровод в обход России, Россия не смирится, и этот трубопровод необходимо будет защищать. И опять получится, что защищать нефть и газ, идущие в Израиль, будет американские и натовские воинские соединения. Все логично...
– Что, полковник просил меня с ним связаться?
– Нет, переживал за обстановку на дороге... Хотел узнать, что у нас и как...
– Ладно. Пойдем смотреть. До первой группы мы доберемся?
– Доберемся. Сначала я по карте покажу... Пойдемте туда...
– Идем... Я позвоню Редди...
Спутниковые трубки даже в горах работают устойчиво. Но они хороши не только этим. Спутниковую трубку прослушать сложнее, чем сотовую, хотя тоже возможно. Сотовая связь слишком сильно завязана на конкретных операторов на земле, до которых несложно добраться и на которых легко повлиять, как на всех людей. Системы управления спутниковой связью изначально расположены в космосе, и потому подключиться к прослушиванию бывает сложнее. Если только номер знать. Но номера сотрудников спецслужб всегда закрытые и часто меняются. Кроме того, все соответствующие номера стоят на контроле электронного автомата, который сразу выдаст предупреждение о прослушивании разговора. Без этого нельзя. Но трубка спутникового телефона несомненно удобнее любого другого вида связи даже в армии, а уж о спецслужбах и говорить не стоит...
Не останавливаясь, Ицхак Леви набрал номер полковника Чарльза. Леви никогда не держал в справочнике трубки служебных и, тем более, секретных номеров. Это был инстинкт профессионального разведчика. Мало ли к кому в руки может попасть трубка по случайному стечению обстоятельств. И потому после каждого разговора отставной подполковник спецназа не забывал стереть из памяти номер. Нужные номера приходилось держать в памяти. Это была еще одна из причин, по которой Ицхак никогда не загружал память ненужной информацией. Ненужная информация не может мешать только тому, кто не понимает, как устроен мозг человека. А Ицхак Леви прекрасно знал, что, бывает, познакомишься мимоходом с каким-то человеком. Представишься, он представится. А потом когда-то выплывает из памяти фамилия, и будешь долго мучиться, вспоминая, кому эта фамилия принадлежит. Этот процесс, как говорили инструктора-психологи «Моссада», как раз и является признаком засоренности памяти. Слова какой-то песни, название какого-то предмета, соотношение лица и имени – все, что пытаешься вспомнить и вспомнить не можешь, все это мозговой мусор, который не следует накапливать...
– Слушаю тебя, Ицхак... – сразу ответил полковник.
– Это я тебя слушаю. Ты звонил... У меня все в порядке, не считая дороги. Все дороги заполонены танками и другой техникой. Трудно проехать. Беженцы мешаются. Но обратно ехать будет легче.
– У твоих подопечных все в порядке?
– Да.
– Поторопись. Михэйл торопится, и ты поторопись.
Михэйлом между собой они звали президента Саакашвили. Значит, полковник предупреждает, что обстрел Цхинвали начнется раньше запланированного.
– Насколько мне следует быть оперативнее?
– Думаю, часа на два надо все мероприятия сократить.
– Хорошо, спасибо, что предупредил.
– Я еще об одной
– Я обязательно заскочу к ним. И даже пойду на кардинальные меры. Бесо даст мне пару человек, которые умеют физиономии править.
Бессарион, услышав свое имя, шагнул ближе, но Ицхак отрицательно помотал головой – позже, дескать.
– От ракетчиков позвони мне, – попросил полковник. Он всегда просил, а не приказывал, но отставной подполковник прекрасно понимал, что за невыполненную просьбу спрашивается точно так же, как за невыполненный приказ. Это условия работы во всех разведках мира, и условие абсолютное. – На восточном посту у ракетчиков, кстати, все в порядке. Туда можешь не ездить. Мне верные люди докладывают.
– Хорошо, Редди. Я обязательно позвоню, как только проясню ситуацию.
Самым слабым звеном в подготовке Бессариона, как помнил Ицхак Леви, была работа со спутниковыми картами. С простыми физическими и даже топографическими картами капитан «командос» легко справлялся, а вот со спутниковыми совладать никак не мог. И это была не природная тупость, а какой-то внутренний психологический тормоз, который постоянно мешал понять Бесо и правильно применить. Так, Леви лично знал одного полковника, обладателя двух университетских дипломов, европейского и американского, который трижды пытался получить водительское удостоверение и все три раза проваливался на экзаменах. Конечно, израильская система получения водительского удостоверения достаточно жесткая, может быть, где-то в Европе или в Соединенных штатах полковник справился бы с задачей лучше. Но был у него какой-то внутренний тормоз, который никак не мог заставить правильно сориентироваться. То же самое происходило и с Бессарионом. И потому впридачу к картам космической съемки, которые в достаточном количестве и самые причем свежие постоянно поставляли американцы, он всегда пользовался и картами физическими, причем самыми примитивными, похожими на школьные. Так и теперь, капитан разложил на широком овальном еловом пне сразу две карты – одну для отставного подполковника израильского спецназа, вторую для себя, чтобы ориентироваться и показывать Леви месторасположение постов.
– Вот здесь «Буки» стоят... – показал он пальцем на какую-то закорючку на своей карте.
Ицхак глянул на спутниковую карту. «Буки» были на месте, и даже обведены кружочком как особо важный объект. То есть спутник не показывал, что это стоят именно ракетные комплексы. Украинские военные, несмотря на свое пристрастие к чаче, о маскировке не забыли. Им даже было выделено на два комплекса четыре взвода солдат, которые усердно копали земляные укрытия. На карте спутниковой съемки комплексы выглядели двумя маленькими перелесками, не более. Если русские спутники сделают съемку, то определить средства ПВО не смогут. Так казалось Леви. Чтобы комплексы «поймать», съемку следует вести систематическую, и сравнивать результаты картографии путем наложения один на другой. Любое несовпадение карт фиксируется компьютером. Согласно данным ЦРУ, русские не скоро еще смогут совершать эти простейшие операции, которые когда-то делал даже Советский Союз. Хотя Россия и говорит на весь мир о своей системе ГЛОНАС, способной стать конкурентом GPS, знающие люди на это только смеются. Хорошо бы, если их смех имел под собой основание. Ицхак Леви привык доверять только данным «Моссада», а данные всех других разведок мира относил к требующим проверки. Но здесь у него условий для проверки не было, и потому приходилось этими данными не просто удовлетворяться, но на них опираться, как опирался на них руководитель операции полковник Редди Чарльз.
– Я вижу... – кивнул Леви.
– Ракетчики дали нам коридор, и летчики просчитали возможные участки приземления парашютиста после катапультирования. Я выставил вдоль коридора, как сказал, восемь групп по пять человек, у каждой группы в наличии «Ленд Ровер Дефендер», оборудованный всеми приборами. Сигнал, как только он будет, поймаем сразу.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал Леви. – Главное, чтобы самолет вас не заметил и не начал сразу бомбить. Они могут бомбить любой объект, который посчитают относящимся к армии, и даже отдельные группы людей.