Стремительный поток
Шрифт:
Калвин обнажил золотые коронки в подобии улыбки. Волосы его дочери были такими же черными и будто бы лакированными, как и у него, глаза – такими же ледяными. Ее розовое платье было покрыто крошечными блестками. Джин подумала, что, если к ним прикоснуться, они осыпятся серебряным дождем. Она обратила взгляд на толстого седого мужчину, стоявшего за плечом графини. Он ей тоже сразу не понравился, хоть и был полной противоположностью Лютеру Калвину.
Графиня представила его:
– Джин, это синьор Замбальди, великолепный импресарио. У нашей девочки нет голоса, Луиджи, но она играет на органе.
Джин
– Я восхищен красотой синьорины. Если она не то чудо, которое я мечтал услышать, проехав столько миль, то где же оно, моя Виттория?
– Это чудо – мужчина, а не женщина. Вот он! Вы, Луиджи, будете благодарить меня, стоя на коленях, когда услышите, как он поет. – Голос графини дрогнул от приятного волнения. Длинные серьги с бриллиантами блеснули, покачнулись, задрожали, словно стрелки сейсмографа, регистрирующего подземные колебания.
Ее возбуждение передалось и Джин. По спине девушки пробежал холодок, когда ее глаза проследили за взглядом бабушки и расширились от изумления. По залу, бок о бок со стройной женщиной в ярком платье, шагал тот самый дорожный полицейский, который задержал ее утром. На долю секунды их взгляды встретились. Неужели это тот самый певец, которого графиня хотела уговорить бросить скучную работу? Оцепенение Джин нарушил хриплый шепот бабушки:
– Dio mio, детка, закрой рот. Ты что, никогда раньше не видела привлекательных мужчин?
Девушка судорожно сглотнула. Ох, есть чему удивляться: полицейский в вечернем костюме – гость на званом ужине знаменитой Фанфани! Невероятно. Когда графиня бросилась ему навстречу вместе с импресарио, Джин взяла отца за руку и сказала, подражая интонации бабушки:
– Dio mio, Хьюи, что здесь делает этот коп?
Хью Рэндолф огляделся и нахмурился, словно ожидал от дочери подвоха.
– Коп? Где?
– Мужчина, который только что вошел.
– Он – коп?! Как тебе пришла в голову такая безумная мысль? Это Кристофер Уинн. Священник Объединенной церкви Гарстона.
Глава 2
«Священник!» Это слово эхом металось в закоулках сознания Джин, пока званый ужин шел своим чередом. Каждый раз, когда она посматривала из-под пушистых ресниц в сторону Кристофера Уинна – ее взгляд так и тянуло туда, как сталь к магниту, – она, словно какая-нибудь провинциалка, начинала стыдиться того, что у нее голая спина. Боже, и зачем только она выбрала это платье! И накидки нет под рукой… Священник… Не может он быть священником! Священники так не выглядят. Он такой… такой земной, человечный. Впрочем, откуда ей знать, как должны выглядеть представители его профессии? Среди знакомых Джин священников было не больше, чем космонавтов. Она посещала церковь только на Рождество и на Пасху.
К счастью, никто из гостей не стремился вступить с ней в разговор. Она сидела далеко от графини. Кристофер Уинн и Замбальди беседовали о музыке с хозяйкой. Мисс Калвин – Сьюзи, как называл ее отец, – сидела между священником и Хью Рэндолфом, слева от Джин, и слушала их, прищурив глаза, словно оценивая слова. Лютер Калвин справа от Джин разговаривал
– Я рассказывала мистеру Калвину, мисс Рэндолф, о выступлении Криса в роли дорожного полицейского сегодня утром.
Словно ожидавший повода для того, чтобы вмешаться в разговор, Хью Рэндолф спросил:
– Как это случилось, мисс Уинн?
Мисс Уинн! Из уст Джин сам собой вырвался вопрос:
– Разве вы не миссис Уинн?
– Нет. Меня зовут Констанс, мы с Кристофером близнецы.
Когда красавица повернулась к Хью Рэндолфу, чтобы ответить на его вопрос, Джин почувствовала раздражение Лютера Калвина оттого, что нарушили его монополию на внимание Констанс.
– Сегодня днем на дежурство на перекрестке должен был заступить Люк Картер. Его жена заболела. Крис побывал сегодня утром у них и понял, что в Картере нуждаются дома. Он пошел в муниципалитет и объяснил это его начальству. Оказалось, что дежурить на месте Картера некому. Крис раньше уже регулировал движение во время забастовки полицейских, он числится в резервном списке, поэтому добровольно вызвался постоять на перекрестке вместо Люка. Начальник полиции очень обрадовался. Вначале, правда, заставил Криса поклясться, что он не допустит, чтобы христианское милосердие мешало дисциплине. Но он напрасно волновался. Крис твердо убежден, что водителям, подвергающим опасности жизни других людей, спуску давать нельзя.
– И хороший ли у него был улов нарушителей закона? – осведомился Лютер Калвин.
«Этот старый инквизитор с радостью зажал бы пальцы несчастных нарушителей в тиски», – подумала Джин, глядя на него с плохо скрываемым отвращением.
– Еще не знаю, мистер Калвин. Крис, придя домой, успел только переодеться. Мы чуть не опоздали на ужин. – Констанс воспользовалась паузой в беседе на другой стороне стола, чтобы поинтересоваться: – Кристофер, у тебя были сегодня днем какие-нибудь захватывающие приключения?
Ее брат рассмеялся:
– «Захватывающие» – не то слово. Драматические! Одна колымага заглохла и скончалась прямо на перекрестке. Диагноз коронера – преклонный возраст. В нее влетели две машины. Потом…
Джин затаила дыхание. Неужели настал ее черед?
– … угрюмый джентльмен в плаще с бархатным воротником и цветком в петлице затеял со мной серьезную беседу, когда мимо прошмыгнул автомобиль с подозрительно просевшим багажником. Беседа была не настолько увлекательной, чтобы я не приметил лицо водителя и номер этой машины. Я позвонил шефу, и водителя задержали вместе с контрабандным грузом до того, как он пересек границу города. – Кристофер улыбнулся хозяйке. – И вы утверждаете, что моя работа скучна!