Стрессэнергосбыт
Шрифт:
– Но… Вы не говорили мне… – Молодой человек потерял дар речи.
– Я никому не говорил. Да я вообще мало с кем общаюсь, если честно, а друзей у меня и вовсе нет. Кроме тебя. Теперь слушай дальше: весь наш диалог про телепортацию можешь выкинуть из головы. На данном этапе развития технологий телепортация физических объектов невозможна.
– Но ведь вы говорили… Квант, фотон, энергия…
– Вспомни, про телепортацию заговорил ты, а не я. Ты наши расчеты смотрел? Что киваешь, смотрел, конечно. Сколько методик и нестандартных подходов мы использовали? Тысячи. Помнишь, как японцы и американцы хлопали глазами, когда мы рассказывали им про наши предположения? То-то же. Им это
Алексей сел на пол и схватил бутылку. Двадцатипятилетний «Лафройг»? Отлично! Большой глоток разогнал кровь по артериям, и янтарная жидкость приятно зажглась в желудке крошечной атомной бомбой.
– Вадим Геннадьевич, мне очень жаль. Без вас все исследования не будут иметь смысла.
– Ничего страшного, Леша, они и со мной особого смысла не имели. Но позвал я тебя не для того, чтобы обсудить, как правильнее подтереть задницу нашими расчетами. Это было испытание. Твоей дружбы, твоей верности, твоего задора. И ты с честью его выдержал. И хотя менее чем через месяц ты станешь главным мировым экспертом в совершенно бесперспективной на сегодняшний день области телепортации физических объектов, я призываю тебя перепрофилироваться.
– Но… Как? Мне тридцать пять лет, жена скоро рожает, и я оставлю их без…
– Помнишь, в самом начале нашей беседы я сказал тебе, что деньги вскоре перестанут быть проблемой? Так вот, оставляю тебе небольшое наследство.
– Спасибо, Вадим Геннадьевич, – мягко улыбнулся Алексей. – Но, боюсь, ваш «рено» и даже квартира в Видном не сильно что-то изменят в моей жизни…
– Ты же читаешь новости, Леша, так?
– Конечно.
– Какая главная вчерашняя новость?
– Курс биткоина упал на тридцать процентов, потому что кто-то… – Глаза молодого человека расширились, и он медленно повернулся к профессору. – Слил на китайских биржах объем, примерно равный пяти миллиардам долларов.
– Пяти миллиардам пятистам восьмидесяти миллионам плюс-минус триста тысяч в зависимости от колебаний курса в момент последних сделок. Но он скоро отскочит обратно, не переживай.
– Сделка была анонимной, и средства…
– …растеклись по офшорам, в основном это были Британские Виргинские и Каймановы острова, а также криптобиржи на голландских и швейцарских серверах. Примерно схожий объем средств остался в двадцати четырех криптовалютах, хэши которых записаны в памяти этого телефона. В нем же записаны пароли к банковским счетам. Они открыты на твое имя и еще на несколько имен, которые ты можешь использовать. Береги его, я совершенно уверен, что на данный момент это самый дорогой телефон в истории человечества.
– Как вам это удалось?
– Я же ученый. Было сразу понятно, что будущее – в киберпространстве. В 2012 году, на пике цен, я продал свою квартиру в центре, купил другую в Видном и этот «рено» (тогда еще на него было не так больно смотреть). Остальное я вложил в криптовалюты. Я был не один такой умный, но мне хватило выдержки разобраться во всем досконально и сделать так, чтобы ко мне не пришли нехорошие дяденьки с предложением поделиться. А еще мне хватило мудрости не начать продавать их, когда они резко поперли вверх. Но послушай меня внимательно: я отдаю тебе это все не просто так. Во-первых, ты должен организовать мне достойные похороны. Пусть придут хотя бы три-четыре козла из РАН и скажут хорошие слова. Во-вторых, ты должен решить абсолютно все свои финансовые проблемы: у тебя прекрасная жена, и ее терпение должно быть вознаграждено. И, самое главное, в-третьих – забудь про телепортацию. Твоя миссия гораздо важнее. Ты должен победить этот мерзкий рак. Стереть
– Я… Я сделаю все, я вас не подведу… Но почему вы сами не стали этим заниматься?
– У меня нет сил, Леша. Просто нет сил. Я старый пенсионер, который внезапно узнал о своем недуге и переосмыслил жизнь. Я не верил, что у нас получится с телепортацией, поэтому не вкладывал в нее деньги. А теперь я понял, что по-настоящему важно, но у меня нет времени. И сил. Ладно, вижу, я загрузил тебя. Давай-ка допьем бутылку, вернее, я допью бутылку, а ты повезешь нас домой.
– Я же тоже пил.
– Твое состояние – одиннадцать миллиардов долларов! Даже если тебя лишат прав, ты сможешь позволить себе водителя.
– Действительно. Тогда последний вопрос: зачем вы нарисовали этот овал?
– Леша, я переосмыслил свою жизнь. И это – символ. Вся наша жизнь – вот этот овал. Идеальная фигура, как и человеческая судьба. Судьба каждого человека закольцована циклом рождения и смерти. Но в жизни есть место взлетам и падениям, поэтому круг не подходит. Продолговатые линии по бокам – это взлеты и падения, неизбежная часть наших судеб. И потом, само мироздание указывает нам правильный ответ, ибо Земля, наша планета, вовсе не шар. Земля – эллипсоид, а эллипсоид – это трехмерный овал. И мы должны написать свое будущее правильно, вписать его в овал милосердия.
– Вы серьезно?
– Конечно нет. Я ждал тебя четыре часа и вылакал почти бутылку вискаря, чем еще мне было заняться? Я вообще хотел нарисовать круг. Но он не получился, потому что меня уже развезло. Зато арабская вязь неплохо вышла!
Алексей хмыкнул и взял профессора под руку. Над заброшенными коровниками взошла полная луна, ветер ласково трепал кроны деревьев, а бродячие коты освещали глазами бетонные стены. Машина завелась, прокашлялась дымом, и Алексей с тут же уснувшим профессором неторопливо тронулся с места. Всем был отмерен свой срок, у кого-то длинный, у кого-то – короткий, каждый двигался к будущему, каждый к своему, но неизбежно вписанному в овал милосердия.
Без греха
Какой отличный день! Начало лета, светит солнце, листва на деревьях приятно шелестит. Хотя с листвой я погорячился, конечно. Чахлый бульвар у метро «Чистые пруды» не сравнить даже с маленькой березовой рощей. Но все это лирика… Главное – я разобрался со всеми текущими вопросами и уже без десяти шесть мне удалось улизнуть с работы! Через полчаса мы с моей новой девушкой (второе свидание – самое важное!) встретимся у метро и пойдем в кино… А пока у меня есть полчаса, надо потратить их с пользой и купить ей цветы.
Приятные хлопоты омрачало одно: за мной следили. Хотя на улице было довольно многолюдно, я понял, что уже пять минут за мной идет какой-то молодой человек. Он прибавлял шаг, когда я шел быстрее, и отставал, когда я медлил. Чтобы проверить догадку, я свернул с Мясницкой в переулок, и он последовал за мной. Интересно, что ему нужно? Выглядит прилично, довольно опрятный (удалось разглядеть его отражение в витрине, лицо какое-то смутно знакомое). Тут я решился на маневр – сделал вид, что ошибся переулком, всплеснул руками и, резко развернувшись, направился обратно к улице. И в тот момент, когда я проходил мимо него, наши глаза встретились. Он понял, что раскрыт.