Стрингер. Летописец отчуждения
Шрифт:
Узбека не услышали. Вояки стояли молча, переминаясь с ноги на ногу. Сектант завис практически над их головами. Он, обхватив стену локтями, отстегнул два коротких ножа и хладнокровно обрушился на них сверху.
На самом деле Кляп предвидел такую ситуацию и был готов.
Если бы Смертин мог видеть сквозь стены, то он стал бы свидетелем смертоносной работы настоящего мастера. Одним коротким ударом в шею при падении «монолитовец» положил первого зазевавшегося вояку. Попасть в узкую щель между легким бронежилетом и спецшлемом, который входил в обмундирование всех военных сталкеров, было непросто, но узбек знал, что делает. Сталкер захрипел и обмяк. Не успел тот повалиться на асфальт, как Кляп тут же атаковал второго, заходя сбоку. Так до конца не придя в себя от стремительности нападения, солдат интуитивно
Узбек пробежал глазами вдоль стены. Будет совсем увлекательно, если из-за угла выйдет еще одна парочка спецов и увидит сектанта, склонившегося над свеженькими трупами с двумя ножами. А еще веселее станет, когда они откроют огонь.
– Мы тоже не лыком шиты, - пробормотал Кляп, засунув руку в щель ворот и подзывая остальных.
Бочка всех подсадил, а сам полез по створке, пока ее придерживал лысый. Саян даже бровью не повел, увидев трупы. Молча отдал узбеку пулемет и кивнул снайперу, чтобы тот осмотрел на предмет полезного. Жора тоже присоединился. Он отхватил себе бронежилет и винтовку М-4. Почти близнец шестнадцатой, только более легкий вариант со слегка укороченным стволом и складным прикладом. Военные сталкеры - коалиционные отряды, поэтому формировались по смешанному принципу: лучшие бойцы от каждого контингента. «Каски» настояли на своей экипировке, надо сказать, русские, украинцы и белорусы не очень-то и сопротивлялись. Стандартный комплект: берцы, пятнистый костюм из спецматериалов, разработанных в американских лабораториях - сдерживает воздействие кислоты и радиации, легкий бронежилет, заодно выполняющий функцию разгрузки, герметичный шлем с двумя выведенными к плоскому кислородному баллону за спиной трубками. В нормальной среде клапаны открыты, но при малейшем загрязнении, спецназовец мог моментально переключиться на автономное жизнеобеспечение. Солдатам не позавидуешь - постоянно мотаться с таким противогазом не великое удовольствие, да и боковой обзор заметно сокращают. Зато наверняка напичканы всякими датчиками, тепловизорами, плюсом ко всему еще и встроенным КПК. Только не помогла электроника против обычного куска стали. Вооружение на первый взгляд слабовато, но своей старшей сестре М-4 мало чем уступала, хотя и разрабатывалась, как пистолет-пулемет. Убойная дальность аналогичная, притом каждая винтовка у сталкеров обязательно снабжалась подствольником.
Бочка в первую очередь выдернул из нагрудного кармана аптечку и армейский сухпай из бокового, не забыл и про запасные обоймы. Лысый-то ствол взял, а патроны будто и не нужны. Совсем «пятно» мозги обработало. Правду говорят, что человек после облучения начинает туго соображать.
– На, - кинул он ему по очереди три штуки и единственную гранату.
Жора выбросил Мамкин ментовский укороченный «Калашников», который тут же, как бы невзначай, подобрал Рябой. Саян недовольно зыркнул, но промолчал. Узбек усиленно жестикулировал в сторону леса, наверняка внутренне покрывая напарников отборнейшим матом. Слишком нагло и долго крутилась на пятаке группа, перед самым носом у остальных спецов.
– Вы чего там застряли?
– недовольно спросил он, когда все, наконец, скрылись в низкорослых деревьях, больше похожих на гигантские, поросшие красненькими листочками, корни.
– Во, - показал приобретение Жора.
– Все равно мозгов не прибавит, - махнул рукой Кляп, вычищая на ходу клинки просаленной тряпицей.
– За лесом Янтарное, сообщил Саян, - Только мы выйдем с противоположного берега от лагеря «ботаников». Главное на духа по пути не нарваться.
–
– удивленно спросил Бочка.
– Ты сюда не совался что ли ни разу? Этот лес переходит в Мертвый. Там не то, что аномальная активность, вообще жизни нет. Искореженные дубы, а между ними радиоактивные очаги. Не больше километра, но оттуда еще никто не выходил. Зона что-то скрывает от посторонних глаз, но это уже не наше дело, - загадочно объяснил старший.
Мамку оставили в покое. Он даже не знал прыгать ему или истерично смеяться. Хотя двигаться было неприятно и больно. Он долго держал себя в руках, даже пытался разговаривать с этим «монолитовцем» и выдержал экзамен Зоны. Это хорошо. Очередное подтверждение того, что Зона его любит. Только машину отняла, но Митя насобирает еще артефактов. Много и разных. Он был в этом уверен, но сначала надо обязательно закончить с одним срочным делом.
Кости безбожно ломило. Мамка встал, ухватившись одной рукой за ребра, и заковылял к брошенным самым здоровым сектантом шмоткам. Грязная и воняющая потом «монолитовская» куртка, весьма еще свеженькие штаны. И зачем здоровяку понадобилось все это выбросить? Одним словом сектант. А какой он противный на рожу! Лысый, с толстенными губами, носом картошкой и торчащими ушами. Голова сплюснута, будто в тисках побывал. Какие там мозги!
Но больше всех Мамку трясло от воспоминаний об их командире. Коротышка будто всю злость за свой малый рост на нем выместил. Мамке это было знакомо, потому что такие мелкие пытались за счет него самоутвердиться, задирая и ввязываясь в драку при других. У них получалось. Тогда Митя не мог за себя постоять, а вот Мамка теперь может.
Вещи висели мешком. Ну и пусть, не на подиуме красоваться. А вообще пора сматываться, «монолитовцы» говорили про солдат, с этими лучше не встречаться. Не любят они сталкеров. Для них, такие как Мамка - «неюридические субъекты». Мудрено, конечно, но официально в Зоне нет людей. На то она и запретная. А Мите все равно здесь нравилось. Пусть себе постреливают, всегда же можно спрятаться.
Сектант дверь не закрыл, хоть и обещал старшему. Подумать только! Мамка ушел от бойцов «Монолита» живым, хотя и был у них пленником. Таких практически нет. Значит он особенный, уникальный сталкер! Эта мысль грела Митю, и даже боль отошла на второй план. Спряталась поглубже, притихла, ну а потом Мамка вколет пилюли и будет совсем приятно.
В рюкзаке почти ничего не осталось. Только немного еды. Лысый неправильно поступил. Нельзя в Зоне крысятничать, но пускай она сама с ним разбирается. В конце концов, он его не бил и не издевался.
Сталкер осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Никого. Он внимательно прислушался. Где-то в глубине корпуса выбивали эхо ботинки его мучителей. Совсем далеко, скорее всего, в заводских ангарах. Мамка нырнул вниз по лестнице, пробежал по коридору и оказался в сумраке просторного зала, заваленного перевернутыми стульями - столовая. А сразу за железной стойкой раздачи - кухня. Туда-то он и направился, обходя препятствия.
Под плитой у Мити был тайник. Он уже и не помнил, когда в последний раз в него заглядывал. Не было необходимости, а теперь вот появилась. Прав был Ломоть, что надо делать много схронов. Всякое может приключиться.
Мамка аккуратно вытащил сверток. Он прекрасно помнил, как в одной из Чернобыльских школ нашел в кладовке кусок цветастой занавески. Часть ее отлично послужила. Внутри лежал болтовой карабин, горсть патрон и несколько разноцветных шприцов, выпотрошенных из аптеки у безвестного трупа. Карабин ему очень нравился, потому что внешне был похож на ту винтовку, из которой он стрелял с папкой в тире. Но он долго перезаряжался, поэтому Митя предпочел автомат. Хорошо, что не выбросил.
Мамка вернулся в коридор и повернул в сторону второго корпуса. Оттуда он намеревался выбраться во внутренний двор. Сталкер нашел дверь, нерешительно остановился, вновь прислушиваясь. Военные на территорию не пошли. По крайней мере, трое из них о чем-то разговаривали за забором.
Мамка на цыпочках пробрался к кладке стены и пошел краем, постоянно держа на виду монолиты корпусов.
Где же это? Ведь здесь где-то было…
Митя растерянно остановился у кучи беспорядочно наваленных бревен. Прощупал взглядом разрезанный прорывающейся к небу молодой порослью асфальт.