Стрингер. Летописец отчуждения
Шрифт:
Уберите эту гадость! Заткните навсегда. Уничтожьте!
Стрингер уже чувствовал вибрацию щекой, зубами, деснами. Он медленно шевельнул рукой, пальцы уткнулись во что-то гладкое и прохладное. Идеально ровное. Ах, нет, ошибся. Вот вмятина.
Очередной удар колокола заставил открыть глаза, жмурясь от яркого света, и приподнять голову. Как же здесь холодно. Спины Алексей не чувствовал. По телу пробежала мерзкая дрожь. Он пересилил себя и постарался сесть. В бок уперся корпус камеры.
Еще удар. Только теперь совсем другой. Слабый и невыразительный.
Все
– Как спалось?
Стрингер не знал, что ему ответить. Глупая и опасная ситуация. Помнится вчера он в горячке сделал старшему бо-бо.
– Я вот думаю, сразу тебя здесь кончить или дотащить до радара повязанного с ног до головы и уделать на месте. Как мыслишь?
Выражение лица и интонации ничего хорошего не предвещали. Совсем даже наоборот.
– Что это у тебя?
– спросил старший, не отводя взгляда от зажатого в руке камня. Он сунул палец в паутину ржи и отодрал приличный кусок. Запустил подальше в озеро.
Алексей раскрыл ладонь и сам уставился на иссиня-черный булыжник. Значит, это был не сон. Иначе откуда тогда артефакт, часть Исполнителя желаний, как назвала его она…
– Пиндос!
– послышался со стороны берега голос Бочки, - Трупак что ли, а, Саян? Сюда сам притащишь или помочь?
– Тебя уже похоронили. Мелочь, а приятно, - оскалился бригадир.
– Знаешь, Саян, - прохрипел Смертин, пряча артефакт во внутренний карман, - Мне больше всего страшны даже не эти ебанистические пейзажи, а то, что иду рядом с такими, как ты.
Приличных размеров ребристый камень едва уместился. Сектант даже усом не повел:
– Вот и благодарность. Спасибочки, Пресс. Мы тебя от Припяти на своей жопе прем, того и гляди геморрой вылезет. И заметь, за это время даже пальцем не тронули, хотя…
– Судьба твоя такая, - Алексей попытался встать. Суставы отозвались недовольным хрустом. Сапог скользнул по крыше, и он чуть не полетел в заросшую ряской жижу.
Едва удержался. Как же она воняла! Практически ощутимо, навязчиво. Что-то сродни тонкой смеси запахов протухшей воды, мертвечины и серы. Ночью совсем не чувствовал.
– Не шевелись, - зевнул Саян, - Под тобой «соска», справа, между бульдозерами - «мясорубка». Как ты вообще сюда по темну залез?
– Что значит «соска»?
– застыл Смертин.
До бульдозеров еще метров пять, а эта - прямо под задницей.
Сектант явно получал удовольствие от замешательства Алексея. Он потянулся, как огромный кот, почесал пузо. «Мурлыкнуть» только забыл:
– «Соска»… «Соска» - это ловушка. Мерзкая. На болотах таких полно. Вот коснется сейчас твоя нога поверхности, и «соска» уже не отпустит. Начнет тащить вниз, в ил. И тебя даже «Камазом» не выволочь. Разве что ногу отрубать.
– Дай пройти, - единственная безопасная дорога на берег пролегала через «копейку», на которой устроился Саян, - И дробовик отдай.
Аномалия булькнула тугими воздушными пузырями. Не слабо она пристроилась. Такой неровный темный блин метров на тридцать в диаметре. Почти все ловушки круглые. Почти все…
– Да ты чо!
– показушно удивился бригадир.
Алексей скользнул взглядом, подыскивая что-нибудь потяжелее, остановился на камере, отметив, что она находится в «спящем» режиме. Он поспешно отключил, чтобы не тратить и так порядком измочаленную за ночь батарею.
– Ты меня, наверно, за НИИ еще ненавидишь. Зря. Я всегда следую зову Монолита и приказам Магистра и Полковника. Это они тебя лупили тогда в ангаре, - Саян щелкнул зажигалкой, прикуривая.
Все рожи крутые строит. Ерничает.
– Ну чего ты там!
– вновь крикнул Бочка.
– Хорошая отмазка.
– Нисколько. Чистая правда. Зачем в Зоне кому-то от чего-то отмазываться? Проще пристрелить. Это ты все живешь своими тупыми убеждениями, вгоняя при этом нас в могилу. Я тебя знать не знал. Пришел приказ - и я поехал на НИИ, другой - я вышел к радару, - голос ровный и спокойный как у удава. Угомонись бандерлог и подойди ближе, ближе, ближе, - «Монолит» не хуже и не лучше других. Да, мы приносим жертвы, но этого требует Зона. Она здесь хозяйка. Зато мы исполняем самую важную миссию. Не допускаем к исполнителю идиотов вроде тебя. Мир висит на волоске с тех пор, как он появился. Одно только желание и он может в корне измениться. Ты даже не понимаешь всю серьезность ситуации. Ни один «монолитовец» ни разу не использовал близость к кристаллу, даже в пользу всеобщего блага, - бригадир был очень серьезен. Серьезней не бывает.
– Ты в этом уверен?
– Иначе за периметром не было бы ни одного сталкера, - пожал плечами старший.
– Может ваша вера не настолько крепка, а потаенные желания совсем другие?
– вызывающе спросил стрингер.
– Может и так. Я не проверял.
Саян встал и направился к берегу, ловко перепрыгивая с одной машины на другую. «Benelli» он засунул в салон «копейки», так что ствол торчал из разбитого бокового окна. Смертин осторожно перелез на соседнюю развалюху, достал ружье и начал пробираться следом за старшим, стараясь запомнить и повторить каждое его движение. Зона уже научила.
Лысому под утро стало плохо. Он облевал всю трубу, размазав по ней и остатки ужина, и завтрак, поэтому Кляп и Рябой устроились на вершине мусорной горы у дыры входа.
– Ну, как?
– посмотрел на узбека Саян.
Тот только выразительно покачал головой:
– Нашли?
– увидел он Смертина, - Странно, начальник. Живым я его и не чаял… Здесь под утро слизень прошел, - пнул узбек ногой измазанную розовой гадостью железку, - Вы в сумерках поди и не видели.
– Говно не тонет. Даже в Янтаре, - процедил бригадир, посматривая на стрингера.