Стрингер. Летописец отчуждения
Шрифт:
«Не нужен этот город, и машина не нужна», - вдруг осознал Мамка.
Она специально отняла у него артефакты, чтобы он остался. В городе жизни не будет и свободы, и охоты тоже не будет. А как же ему без охоты?
– Спасибо, - беззвучно прошептал Мамка.
Теперь коротышка выбрался и отдыхает. Самое время.
Митя прицелился, поймав голову сектанта в узенькую щелочку на планке. Осталось только совместить с мушкой и опустить чуть ниже. Под «яблочко», потому что «болтовик» всегда забирал вверх, даже из положения лежа.
Дыхание участилось. Это плохо. Папа в тире всегда говорил, что перед выстрелом надо успокоиться и ровно выдохнуть.
Сейчас. Сейчас придет оно. Сейчас.
Коротышка лежит и ничего не подозревает. В этом-то весь и смысл! Вся соль. Убивать в страхе, как в «ведьмином кругу», - совсем плохо. Лучше выцеливать жертву, когда она беззащитна и находится в неведении. Тогда Мамка чувствовал себя королем положения, вершителем судеб. Только ему решать - жить или нет. Только ему и никому больше. Мамка всегда давал отрицательный ответ на этот простой вопрос.
Лоб горел, в паху приятно потягивало, в живот потекла сладкая нега. Дыхание стало ровным и размеренным. В голове нарастал знакомый гул, ширился, ширился, а потом разорвался, даруя Мамке бесконечное, охватывающее каждую клеточку тела счастье.
Мушка- голова-мушка-голова.
Палец дрожал в возбуждении, и Мамка дал ему волю.
Эйфория.
Она была бы еще насыщеннее, если бы Мамка знал, что убил сектанта в один из самых счастливых моментов его жизни.
С пригорка ухнуло. Голова Саяна вмазалась в глину и снова откинулась вперед. Он медленно сполз в тину, неестественно скосившись вбок. Из приличной дыры над правой бровью текла скупая струйка крови.
Смертин среагировал поздно. Он долго таращился на труп старшего, не в состоянии сообразить, откуда у того за спиной появилась алая клякса, смешанная серой кашицей.
– Ложись!!!
Это бочка орал, и Алексей был склонен ему верить. Он повалился на дно канавы, прячась за телом бригадира. Мертвым телом! По сути, куском мяса в монолитовском комбинезоне!
Нет, он, конечно, желал смерти Саяну, но это были всего лишь фантазии. Злость, может быть… Что угодно… Но видит бог, сейчас он этого не хотел!
– Ложись!!!
Бочка огрызался в ответ, кроша одиночными выстрелами кусты на взгорке. Кляп схватил стрингера за шкирку, как щенка и потянул куда-то вверх.
– Уходим!… Уходим!… Бочка!
Он толкнул его вперед, к полосе тополей, за которыми уже виднелись полуразрушенные пятиэтажки. Смертин посмотрел чуть дальше и увидел глыбу радара. Невыносимо огромные квадраты антенн, по сравнению с которыми он был насекомым, мелкой пылинкой. Они были выше «Останкино». По крайней мере, так казалось.
– Да иди же ты!
Алексей забуксовал по грязи, зацепился коленом за некстати подвернувшийся корень, упал. Резво
– Давай! Давай!
Замелькали деревья. Страшные, искореженные и совсем сухие. Будто огромный великан выжал из них последние капли влаги и воткнул на место. Между белесыми стволами петляла тропинка. Смертин даже думать не хотел, откуда она здесь появилась. Такая ровненькая и чистая. Совсем без вездесущих веток.
Узбек пинками выгнал его на небольшую поляну.
– Стой!
Алексей упал, дополз до ближайшего ствола и затих. Рябой привалился рядом. Бочка выбежал в самый центр, едва не столкнувшись с узбеком. Лысый доковылял позже всех.
– Фу!
– Пиндос! Что за хрень! Я так и не въехал!
– снайпера переполняли эмоции.
Кляп стоял напряженный, готовый сорваться в любой момент. Он молниеносно вытащил последние два ножа, невзначай зашел Бочке за спину и одним резким движением на себя раскроил ему шею. Булькнуло.
– Все… Все… теперь все…
Снайпер, хрипя, запрокинулся назад. Карабин полетел к земле, но узбек ловко его подхватил, нацелив на Рябого:
– Пистолеты брось к моим ногам, - хладнокровно сказал он. Лицо обыденно-каменное.
Изумленный сталкер долго рылся во внутренних карманах, и стволы нашел далеко не сразу. Они тут же полетели в пыль.
– Ты… чего… - только и смог выдавить из себя Смертин.
Черт возьми! Он ничего не понимал! Вообще ничего. Что ему надо, этому Кляпу? Что он вообще творит? А Бочка все еще разбрызгивает кровь и дергает ногой. Целая лужа уже натекла.
Узбек присел на корточки, толкнув лысого до кучи к ним.
– Не мы такие, жизнь такая, - ответил он шаблонной фразой, - Давно пора было, но все как-то момент не подворачивался… Ну и что мне с тобой делать, Леша?
Он посмотрел на него своим отвратительным прищуром и самое страшное, что в глазах не было и тени безумия. Ни капельки. Узбек положил перед собой карабин, стряхнул клинки и засунул обратно в ножны.
– Милая мы компания, неправда ли? Три обкурка и один ствол. У самого радара. Цирк уехал, клоуны остались.
– Ты… зачем… кто?
– совсем запутался Алексей. Мысли сплелись в тугой морской узел.
– По легенде - сталкер Кляп. А так… В Зоне уже три года. Внедрен в «Монолит» для сбора и передачи информации о группировке и аномальном кристалле. Теперь, скорее всего, рассекречен. И все благодаря тебе.
Стрингер непонимающе захлопал глазами.
– Тут такая штука, Пресс… У агентов есть специальный канал связи. Мне сегодня пришло сразу два сообщения. Одно от конторы, а это, знаешь ли, большая редкость. И они приказали тебя завалить. Второе - от Полковника. Он писал, что конторские попросят тебя завалить, но я этого делать не должен. Ничего я не понял, Пресс… Кому верить? При том, что все из одной солонки.