Стриптиз Жар-птицы
Шрифт:
Я помотала головой.
– Антону мать сказала, что его прадед изменял жене с родней Кирюхи, с Галкой Андреевой. Болтают, Андреева еще та прошмандовка была и пьяница в придачу, местный батюшка даже в церковь бабу не пускал. Да только покойники они все давно, правду не узнать. Ну Антон и решил за честь семьи постоять! Накинулся спьяну на Кирюху с воплем: «Твоя прабабка Андреева б…!»
– Достойное поведение, – мрачно отметила я.
– Уроды, – отмахнулся Глеб.
– Вот видите! – подскочила я. – А Дана тут многим насолила – денег в долг никому не давала. А еще…
– Что? –
– Ничего, – ответила я.
Не стоит пока говорить про Настю и письмо шантажиста. Дана непременно поправится, вернется в Евстигнеевку, ей сплетни ни к чему. А то еще начнут шептаться: «Гарибальди денег пожалела, вот училка в петлю и полезла».
Позвякивая чашками, в гостиную с подносом в руке приковыляла Жозя.
– Какао кончилось, – объявила она, – пустая банка стоит.
Я вскочила, взяла у старушки ношу, поставила на сервировочный столик и спросила:
– Жозя, к вам никто не заходил?
– Когда? – деловито осведомилась старушка.
– Утром или днем.
– Нет, мы гостей не ждали, – отметила Жозя.
– Но, может, они все же прошли? Тайком? – настаивала я. – Ты возилась в вольерной, там шумно, могла не услышать, как человек прошмыгнул в дом.
Пожилая дама распахнула поблекшие глаза.
– Вилка, с какой стати людям сюда лезть? У Даны мигрень, а я занята!
– Вы не запираете входную дверь! Мне Дана вчера об этой вашей милой привычке рассказала, – не успокаивалась я.
– Забываем, – со вздохом подтвердила Жозя. – Но здесь ведь спокойно! А после того, как Данка обнародовала информацию про камеры, к нам без спроса никто не совался… Ой, господи! Люди добрые! Это кто? А-а-а!
С нестарческой прытью, очень споро Жозя бросилась к дивану и села за спинку.
– Медведь! – заорал Глеб. – Черт, я табельное в сейфе оставил!
– Успокойтесь, это Муся! – не сумев скрыть раздражения, воскликнула я. – Совсем про него забыла, оставила одного в машине, как он только наружу выбрался…
– Кто? – хором спросили Жозя и Глеб.
– Собака, – пояснила я. – Дана ее через Интернет заказала, попросила меня малыша из аэропорта доставить. Сама из-за мигрени не могла сесть за руль.
– Хорош щеночек… с полтонны кусочек… – пробормотал участковый и на всякий случай перекрестился.
– Вместо Линды собачка? – обрадовалась Жозя. – Очень симпатичная Муся. Вот только чем ее кормить?
– Ну… наварить ведро каши, – предложил Глеб и, вспомнив о служебном положении, повернулся ко мне: – Оставьте свой адрес и телефон.
– Зачем? – Я решила проявить бдительность.
– На всякий пожарный случай, – забубнил участковый, – вдруг чего… в ближайшие дни понадобитесь… хотя… думаю, нет. Дело ясное, несчастный случай, но… для порядка…
– На всякий пожарный случай я останусь здесь до возвращения Даны, – отрезала я. – За вещами только смотаюсь.
– Не надо, солнышко! – запротестовала Жозя. – Ну и ерунда тебе в голову взбрела…
– Одной тебе тяжело, – ответила я, – дом большой, за продуктами ездить надо.
– Я заплачу Зине, домработнице, она притащит, – хорохорилась Жозя, – не хочу тебя напрягать.
– Я давно собиралась
– А работа? Отсюда далеко ездить, – сопротивлялась старушка.
– Мне не надо ходить в офис. Если решу начать новую книгу, займусь рукописью тут.
– Семья обозлится на тебя, – выдвинула новый аргумент Жозя.
– Я одинокая, с мужем развелась, детей нет.
Пожилая дама беспомощно заморгала.
– Тебе нельзя оставаться одной в огромном доме, – сказала я. – Мало ли что случиться может? Потом я перед Данкой не оправдаюсь. Или птичка какая заболеет, как ее к ветеринару везти?
– Действительно, – кивнула Жозя.
– Теперь еще и Муся появился, – напомнила я. – Его надо кормить, выгуливать. Впрочем, если по каким-то причинам ты не хочешь меня видеть, только скажи, я мгновенно уеду. Но на свое место пришлю другого человека.
Жозя вздрогнула и кинулась ко мне с распростертыми объятиями.
– Вилка! Я очень люблю тебя! И ты абсолютно верно подметила: одной мне страшно. Просто я не хочу превратиться в обузу. У молодых своя жизнь, интересы, карьера, свидания, а здесь паси чужую бабку…
– Во-первых, ты мне не посторонняя, – возразила я. – А во-вторых… я не намерена бегать на встречи с мужчинами и просто мечтаю провести время в покое деревенской жизни.
– Ну так, значит, договорились, бабоньки! – подвел итог Глеб.
Глава 6
Ночью мне не спалось. Сначала почему-то, несмотря на пышущие жаром батареи, меня бил озноб, потом, наоборот, стало душно, воздух будто исчез из комнаты.
Я встала и распахнула окно. Нет, все-таки хорошо жить за городом. И ведь у меня имелась подобная возможность! Может, надо было закрыть глаза на некоторые обстоятельства, простить Олега, перешагнуть через обиду, ложь, забыть предательство и оставить все как есть? Что я выиграла, закусив удила? Одиночество? По телу пробежал сырой ветерок. Я захлопнула раму, потом осторожно приоткрыла дверь и, не надев тапочки, босиком пошла на кухню. Если сон покинул вас, бесполезно ворочаться под одеялом. Лучше выпить какао.
Стараясь не шуметь, я порылась в шкафчиках на кухне, но так и не обнаружила банку с порошком. Потом засунула нос в холодильник. Ну надо же! Молока тоже нет! Однако странно, что у Даны не оказалось в запасе пакета, она постоянно пьет молоко. И тут мне вспомнились ее слова: «Оборудовала себе спальню в мансарде и там же некое подобие кухоньки устроила».
Я на цыпочках пошла к лестнице. Уж там-то, в личных покоях хозяйки, точно найдутся и пакеты с молоком, и банка с какао.
Подкрышное пространство оказалось неожиданно большим и уютным, Дана устроила норку по своему вкусу. На полу лежит толстый ковер, угол занимает роскошная белая кровать, рядом с королевским ложем возвышалась позолоченная тумбочка. На ней стояла пустая чашка, и я машинально понюхала ее. Кофе! Вернее, в емкости было то, что Данка называет арабикой. Подруга делает очень оригинальный «капучино» – наливает в чашку двадцать миллиграммов ароматного напитка, а затем добавляет до краев сливки. В результате о кофе напоминает лишь запах.