Строение и история развития литосферы

Коллектив авторов

Для оценки соотношений данных по палеогеографии позднепалеолитических памятников бассейна Камы с данными других стоянок Восточной Европы представляется целесообразным их сравнительный анализ с данными по крупнейшему долговременному поселению Сунгирь (рис. 6В). Эта стоянка расположена в бассейне реки Оки на окраине г. Владимира и является самой северной в большой группе долговременных поселений ранней поры позднего палеолита центральных районов Восточно-Европейской равнины. Важность этого памятника, в свете проблем первичного расселения человека на севере равнины, заключается в близости его возраста (около 28 000 лет назад) и характера каменных индустрий (костенковско-стрелецко-сунгирских) особенностям стоянок Гарчи I и Бызовая (Павлов, 1997; Павлов, Макаров, 1998; Свендсен и др., 2008).

Условия залегания культурного слоя стоянки Сунгирь в толще вмещающих лессово-почвенных отложений позднего плейстоцена, имеют много общего со стоянками Гарчи I и Заозерье. (Бадер, 1978; Грибченко, 2008; Лаврушин, Спиридонова, 1998 и др.).

Стоянка Сунгирь представляет собой долговременное поселение со сложной структурой. Одной из главных особенностей данной стоянки является наличие здесь нескольких палеолитических погребений обитателей стоянки – людей современного типа). В геоморфологическом плане стояночный участок относится к одному из уровней сложной III надпойменной террасы реки Нерль, в основании которой (как и в аналогичных речных террасах в бассейне Камы) залегают алевритово-песчаные отложения различных водноледниковых фаций днепровского оледенения. Культурные находки также связаны с гумусированными отложениями сложного палеопочвенного профиля, для которого выявлены отчетливые фациальные соотношения с брянской почвой, изученной в непосредственной близости к стояночному участку (Цейтлин, 1982). Определения хронологической позиции памятника основаны на большой серии радиоуглеродных датировок, составляющих широкий временной диапазон – от 28 000 до 23 000 лет назад (Сулержицкий, 2004). В составе фауны млекопитающих преобладают – северный олень, мамонт, лошадь, песец и др.

Имеющиеся данные детальных хроностратиграфических исследований почвенно-культурного слоя стоянки Сунгирь выявляют сложную цикличность ландшафтных изменений в районе поселения (Лаврушин и др., 1998; 2000). Для почвенного горизонта характерна сложная структура, связанная с различными проявлениями делювиальных и криогенных процессов. Подобная цикличность природных процессов на стояночном участке поселения Сунгирь и определение на этом основании сложной многослойности памятника, дает возможность по-иному рассматривать сходные данные, полученные для более северных стоянок – Горнова, Заозерье, Гарчи I и Бызовая.

Особенности хроностратиграфии стоянок и характера первичного расселения первобытных сообществ в северных районах Восточной Европы на раннем этапе позднего палеолита дают возможность их сопоставлений с основными памятниками Центральной и Западной Европы. В настоящее время в разных регионах Центральной Европы изучены многочисленные стоянки, большая часть которых расположена в южных и предгорных районах. Пещерные памятники, в силу специфики формирования культурных слоев и вмещающих их отложений, достаточно сложно сопоставлять с открытыми стоянками. Для оценок процессов первичного расселения на равнинных пространствахах наибольший интерес представляют такие памятники, как Виллендорф (Австрия), Дольни Вестонице, Павлов, Пшедмость (Чехия), Краков-Спадиста (Польша), культурные слои которых связаны с горизонтами ископаемых почв и обеспечены значительными сериями радиоуглеродных датировок. Эти стоянки относятся к группе так называемого «лессового палеолита», т. е. связаны с областями распространения эоловых, лессовых формаций, преимущественно позднего плейстоцена (Damblon et al., 1996; Escutenaire et al., 1999; Klima et al., 1961; Svoboda, 2000).

Для стоянок Центральной Европы по различным археолого-палеогеографическим критериям проводилось сопоставление с позднепалеолитическими памятниками Восточно-Европейской равнины на основе выделения виллендорфско-павловско-костенковско-авдеевской культуры или культурного единства (Марков, Величко, 1967; Григорьев, 1968; Klima et al., 1961 и др.). Культурные слои стоянок Виллендорф и Дольни Вестонице залегают в сложных позднеплейстоценовых толщах лессово-почвенных формаций, для которых имеются серии радиоуглеродных датировок (рис. 7). Структурные особенности ископаемых почв и серии ¹⁴C дат являются основой для их корреляций с различными эпохами и фазами позднего плейстоцена (Москвитин, 1966; Иванова, 1966; Klima et al., 1961; Damblon et al., 1996 и др.). Выделенные в Западной и Центральной Европе на основании радиоуглеродных датировок многочисленные интерстадиалы разных рангов используются во многих хроностратиграфических схемах Восточной Европы. Соотношения культурных слоев с горизонтами ископаемых почв достаточно сложны, что следует учитывать при проведении дальних корреляций. Известно, что датировки ископаемых почв имеют тенденцию к омоложению за счет постоянного поступления органики в продолжение всего периода функционирования почв. Нередко в полигенетических почвенных комплексах (ПК) заложена последовательная смена нескольких ландшафтно-климатических событий.

Рис. 7. Строение разрезов и ¹⁴C датировки лессово-почвенных формаций, вмещающих культурные слои позднепалеолитических стоянок Западной Европы.

Наиболее отчетливо подобное совмещение фиксируется в структуре мезинского ПК, включающего две теплые эпохи – микулинского межледниковья (салынская фаза) и интерстадиалов (броруп и амерсфорт), заключенных в гумусовом горизонте комплекса – крутицкая фаза (Величко и др., 1963), разделенные фазой похолодания начала валдайской эпохи (севский лесс).

Сходная

ситуация проявляется и в свойствах брянской ископаемой почвы, радиоуглеродные датировки гумусового горизонта которой составляют хронологический интервал 31 000–23 000 лет назад, притом что в лессовых разрезах она включает различные фазы более продолжительного средневалдайского мегаинтерстадиала, вобравшего в себя несколько фаз от 60 000 до 23 000 лет назад. Для особых условий седиментации на пологих склонах и в крупных балочных западинах характерно разделение почвенных комплексов на почвы отдельных фаз. Подобная ситуация проявляется в разрезах вмещающих отложений стоянок Виллендорф и Дольни Вестонице, а в Восточной Европе на многослойных стоянках в бассейнах рек Днестра, Днепра и Дона, для которых имеются результаты детальных литолого-стратиграфических исследований отложений лессово-почвенной формации и многочисленные радиоуглеродные датировки. Сопоставимость имеющихся археолого-палеогеографических данных для открытых стоянок разных регионов Северной Европы свидетельствует о сходстве ландшафтного окружения и характера природных процессов на всем протяжении средневалдайского расселения позднепалеолитических сообществ на равнинных пространствах. Самые ранние местообитания человека на указанных стоянках (до 35 000 лет назад) расположены преимущественно в южных и центральных регионах Европы. Можно полагать, что в начале позднего палеолита сообщества человека современного типа еще сохраняли традиции выбора путей миграций и благоприятных местообитаний, доминировавших в среднем палеолите.

Более сложная ситуация для раннего этапа позднего палеолита характерна для регионов Северной Азии. Большинство археологических памятников этого периода распространены в южных регионах Сибири (Цейтлин, 1979; Абрамова, 1989; Величко и др., 2002 и др.). Только отдельные памятники известны в бассейне реки Лены (Ихине и Усть-Миль), а также самая северная стоянка Евразии – Янская, располагающаяся примерно на 70°с.ш. (Мочанов, 1976; Питулько и др., 2007). По данным Ю.А. Мочанова (1977) и С.М. Цейтлина (1979) культурные слои стоянок Ихине II и Усть-Миль связаны с покровными фациями геоморфологического уровня III надпойменной террасы Алдана. Имеющиеся данные палинологии и изучения фауны в комплексе с радиоуглеродными датировками, позволяют связывать эти культурные слои с фазами каргинского (средневюрмского) межледниковья (или мегаинтерстадиала). В составе фауны из культурных слоев данных стоянок преобладают: лошадь, бизон, северный олень и мамонт (Мочанов, 1977; Цейтлин, 1979). Возраст памятников по ¹⁴C датировкам оценивается интервалом от 25 000 до 30 000 лет назад, но есть и более молодые даты – около 24 000 лет назад (Абрамова, 1989; Васильев и др., 2005; Лисицын, Свеженцев, 1997). К этому же интервалу относится и самая северная стоянка, располапгающаяся на широте около 70°с.ш., в устье реки Яны с датировками около 27 000–28 000 лет назад, связанная с достаточно теплой фазой каргинского интерстадиала (Питулько и др., 2007).

1.3. 3 этап – 23 000 (25 000) лет н. – 16 000 лет н. (рис. 8). К этому этапу относятся многие археологические памятники, распространенные в различных регионах Северной Евразии. Судя по многочисленным радиоуглеродным датировкам, большая их часть относится к пленигляциалу, т. е. основной фазе поздневалдайской ледниковой эпохи (до 16 000 лет назад). Несмотря на формирование и широкое распространение в позднем валдае скандинавского ледникового покрова, позднепалеолитические сообщества даже в период максимального за весь плейстоцен похолодания полностью не покидали центральных и северо-восточных территорий Русской равнины. Большинство стоянок этого времени изучено в южных и центральных районах. Однако в это же время человек обитал и в бассейне Камы (Талицкого), проникая даже в верховья Печоры (Медвежья). Наиболее северные стоянки датируются временем 18 000–17 000 лет назад. Имеющиеся археолого-палеогеографические данные изучения стоянок пока немногочисленны и неоднозначны. Уверенно можно говорить лишь о том, что первобытные сообщества уже были достаточно адаптированы к суровым ландшафтно-климатическим условиям.

Рис. 8. Карта распространения позднепалеолитических стоянок времени поздневалдайской ледниковой эпохи. 1 – тундра, 2 – перигляциальные степи, 3 – степи, 4 – горные области, 5 – ледники, 6 – береговые линии.

Можно предполагать, что главными препятствиями для существования позднепалеолитических сообществ в последнюю ледниковую эпоху являлись процессы специфические, субаэральные в перигляциальной зоне, в частности, активизация эоловой (лессовой) седиментации, а также распространение приледниковых озерных бассейнов и трансформации речных долин. В результате этого выбор благоприятных местообитаний был наиболее ограничен за все время позднепалеолитического расселения человека. Сходные природные ситуации существовали и на территориях большинства северных равнин Евразии. В связи с этим нельзя исключать возможность и в подобных экстремально суровых условиях частичного оттока первобытного населения из высоких широт к югу в периоды наиболее существенных изменений активности седиментационных и рельефообразующих процессов и дестабилизации палеоповерхностей. За счет таких миграций могло иметь место увеличение количества известных археологических памятников этого времени в южных и в центральных районах Восточной Европы.