Строгий соблазн
Шрифт:
Короткий, тут же пропавший детский хохоток вернул его та бренную землю. Эми скорее всего спряталась в дальнем конце гостиной. Брок медленно двинулся в том направлении.
Эми оказалась весьма занятным ребенком. Глаза она унаследовала от матери, а белокурые кудри и смуглую кожу… Тут Брок терялся в догадках. Быть может, от какой-нибудь дальней родни. У Седжуика были темно-каштановые волосы и очень бледная кожа.
Брок присел перед закрытым шкафом, что стоял в углу, и услышал, как внутри кто-то пыхтит. Он распахнул дверь и обнаружил, скрючившуюся в три погибели
– Эй, я по-прежнему злой рыцарь? – спросил Брок.
– Уже нет! Давай я еще спрячусь!
– Эми! – строго обратилась к дочери Мэдди. – Ты меня слышишь? Игры закончились.
По крайней мере на сегодня, подумал про себя Брок.
– Ну, мам, ну пожалуйста! – заныла Эми.
– В другой раз, – пообещал Брок, и личико девочки озарилось улыбкой.
– Обещаешь?
– Эми, оставь мистера Тейлора в покое! – резко сказала Мэдди.
Брок опустился перед Эми на корточки и притронулся кончиком указательного пальца к ее носику.
– Обещаю.
– А когда ты опять придешь? – нетерпеливо спросила Эми. Брок поспешил подняться на ноги, посмотрел прямо в глаза Мэдди и не смог удержаться от улыбки:
– Скоро, Эми, очень скоро. Я буду приходить к твоей маме очень и очень часто.
Верхом на стареньком пони, которого ей, хотя и с превеликим трудом, но пока удавалось держать, Мэдди, овеваемая прохладным утренним ветерком, направлялась в район Лондона, известный под названием Сити. В руке она крепко сжимала бумажку с адресом адвоката-солиситора, который при жизни Колина вел все его дела. От отчаяния у нее то и дело перехватывало горло. Если у этого адвоката есть хоть какой-нибудь совет, как выйти из нынешнего кошмарного положения, она должна узнать его сейчас. Хотя ее отец никогда не одобрял обсуждения семейных проблем с солиситором, а высший свет по этому поводу спешил презрительно скривить губы, у Мэдди не было выбора. Брок с убийственной уверенностью профессионального охотника неумолимо замыкал свою ловушку вокруг нее.
Мэдди не составило труда разгадать его замысел. Через пару дней он хладнокровно затянет у нее на шее петлю денежного долга. Затянет намертво. Вдобавок сегодня вечером он пригласил ее в театр, и Мэдди всерьез опасалась, что своими ухаживаниями он вознамерился расставить еще один хитроумный и гораздо более опасный капкан прежде всего для ее сердца.
Всю ночь она не спала, а утром за завтраком кусок ей в горло не лез. Тетя Эдит, со своей неизменной жизнерадостностью, не преминула озаботиться видом племянницы. Мэдди твердила себе, что вторично не влюбится в Брока, этого подлеца, однако не могла отрицать, что, как только он оказывался рядом, ее охватывало волнение. В памяти всплывали его поцелуи, страстные ласки. “Этому надо положить конец”, – думала Мэдди.
Мэдди осторожно слезла с пони, привязала его и вошла в театрального вида здание. Ладони, затянутые в перчатки, взмокли от волнения, когда она подошла к дверям приемной солиситора
Открыл ей молодой человек в очках.
– Что вам угодно?
– Я леди Вулкотт. Мне необходимо поговорить с мистером Генри касательно имущества моего покойного мужа.
На пухлом румяном лице клерка появилось выражение недовольства. Мэдди в отчаянии схватила его за руку.
– Пожалуйста, – едва слышно проговорила она. – Для меня это очень важно.
– Что там у вас происходит? – донесся из-за двери кабинета низкий голос.
Клерк откашлялся.
– К вам леди Вулкотт, сэр.
Мэдди широко распахнула дверь в кабинет и бросила беглый взгляд на дородного мистера Генри. Ему было лет пятьдесят, если судить по волосам и бакенбардам с проседью. Откровенное любопытство на его лице подсказало Мэдди, что человек этот редко общался с женщинами.
– Прошу вас, проходите, миледи.
Поднявшись из-за стола, он подошел к ней, проводил ее в небольшую комнату и закрыл дверь. Крепкий на вид простой деревянный стол, книжная этажерка и пара кресел занимали чуть ли не весь небольшой кабинет.
– Чем могу служить? – спросил солиситор, указав, жестом на одно из кресел.
Мэдди села и, стиснув руки, сложила их на коленях.
– Вы, наверное, помните, что мой покойный муж, лорд Вулкотт, скончался около трех лет назад. – Мистер Генри кивнул, и она продолжила: – Он оставил меня ни с чем.
– Знаю. – Мэдди судорожно сглотнула.
– Я пришла посоветоваться с вами. Может быть, вы знаете… Не принадлежало ли моему мужу какое-нибудь ценное имущество?
– Хм… – Солиситор нахмурил кустистые седые брови. – Сейчас посмотрим.
Он повернулся к этажерке у себя за спиной и стал рыться на, полках. У Мэдди от волнения даже живот подвело. После нескольких минут томительного ожидания мистер Генри повернулся ней, держа в руке тонкую папку. Открыв ее он принялся перебирать находившиеся там документы, хмурясь все сильнее и сильнее.
– Что вы ищете? – не выдержала наконец Мэдди.
С глубоким вздохом адвокат закрыл папку, положил на стол, откинулся в кресле, скрестил на своем объемистом животе, руки и внимательно посмотрел на Мэдди.
– У вашего мужа не было ни наследников, ни прямых родственников мужского пола.
– Не было, – подтвердила Мэдди.
– Ваш отец осуществлял надзор за выплатами с этого имущества.
– Знаю, – кивнула Мэдди, сгорая от нетерпения.
– Ваш муж владел небольшим коттеджем за городом, – с явной неохотой сообщил мистер Генри. – В местечке Сент-Джонс-Вуд.
Слова солиситора явились для Мэдди настоящим ударом. В таких коттеджах влиятельные господа развлекались с любовницами. Мэдди охватило возмущение, смешанное со стыдом.
– Я прежде не говорил вам об этом по настоятельной просьбе вашего отца. Он не хотел вас расстраивать, леди Вулкотт.
“Расстраивать” – это мягко сказано. Тут Мэдди вспомнила, зачем пришла к солиситору, и взяла себя в руки. То, о чем она только что узнала, могло оказаться выходом из неумолимо маячившей впереди нищеты.