Строго конфиденциально
Шрифт:
Название происходило оттого, что географически рынок располагался на седьмом километре Овидиопольской дороги. Начитавшиеся в детстве Бабеля отдыхающие из России по-прежнему стремились на Привоз, считая его сердцем Одессы. Они ошибались.
Сердце Одессы давно переместилось в сторону Овидиополя. В сравнении с «Седьмым километром» Привоз был не более чем мелким уличным рынком, на котором торговали семечками, бычками и «рачками». Креветками то бишь.
В отличие от начитанных отдыхающих, коммерсанты со всей Украины о Бабеле имели самое смутное представление. Кроме, конечно, тех, кто в прошлой жизни был учителем
Чудовищный спрут, раскинувшийся у подножия старой свалки, манил, затягивал и поглощал людей. Цены были таковы, что, побывав здесь хоть раз, коммерсант навсегда терял покой. В былые времена за несколько «ходок» люди делали состояния. Или разорялись. Это была своеобразная рулетка. Только, в отличие от казино, игроков на «Седьмом километре» было несколько сотен тысяч.
Здесь было все – свое отделение милиции, медпункт, парикмахерские, кафе и бордели. В этой инфраструктуре были заняты под сотню тысяч одесситов. Огромная, с футбольное поле, стоянка маршрутных такси в часы пик была забита до отказа. «Седьмой километр» давно перестал быть рынком. Он стал образом жизни для огромного количества людей.
Он работал круглосуточно, практически без перерывов и выходных. Но, как и в любом казино, настоящая жизнь здесь начиналась ближе к полуночи. Тогда длинные вереницы машин и автобусов со всей Украины оккупировали всю округу. И армады коммерсантов с огромными турецкими сумками наперевес устремлялись в ряды…
До полуночи было еще далеко, но рынок уже гудел, словно потревоженный улей. Приезжих коммерсантов было еще не так много, каких-то десять-пятнадцать тысяч. Они только начинали растекаться по бесконечным рядам и осторожно интересоваться товаром. Но владельцы контейнеров и продавцы уже заняли свои рабочие места и готовились к трудовой ночи. За полуприкрытыми воротами контейнеров зазывно позвякивала посуда. За покупателя на «Седьмом километре» боролись всеми возможными методами. В том числе и дармовой выпивкой. При желании покупателю могли и девочку в контейнер доставить. Чего не сделаешь для дорогого оптовика…
«Рено» по дуге спустился с виадука, проехал еще метров триста и свернул на светофоре влево, к воротам. КПП рынка могла позавидовать любая таможня. Правда, здесь никто никого не обыскивал.
Просто въезжающий платил полдоллара и получал чек, дающий право на выезд.
Микроавтобус немного подергался в очереди. Наконец к водительской дверце шагнул охранник. Вахид сунул ему деньги, получил чек и миновал шлагбаум.
Справа располагалась огромная парковка, забитая самыми разными машинами. Она была расчерчена белыми полосами, отмечавшими стоянки и проезды. По бокам мигали разноцветными огнями двухуровневые магазины, салоны и бутики. Ни своим видом, ни качеством иллюминации они ничем не уступали торговым центрам на Ришельевской и Дерибасовской.
Едва Вахид свернул в какой-то проезд, как впереди из-за машин вынырнула фигура в униформе и замахала руками. Типа, давай сюда, я тут приберег отличное место для стоянки. Вахид эти призывы проигнорировал, но через несколько секунд под колеса попытался броситься еще один служитель.
Вся территория рынка по не очень понятной логике была разделена на сектора и делянки. Сектора были отделены друг от друга белыми полосами,
Некоторые охранники выскакивали из-под колес буквально в самый последний момент, надеясь таким способом вынудить клиента все-таки бросить якорь на вверенной территории. Вахид на «Седьмом километре» уже обжился и не обращал на эти маневры никакого внимания.
На рынке действовало старое доброе правило: не зевай. Те же грузчики с тележками добросовестно кричали «Посторонись!». У некоторых на ручках были установлены даже игрушечные мини-сирены с мигалкой. Но если кто-то не обращал на светозвуковые сигналы внимания, так это были его проблемы. В виде отдавленной ноги.
Второе правило было: кидай лоха. Притормози Вахид, и охранник тут же сообщил бы ему, что дальше ехать опасно, потому что днем был оползень, пять тачек провалилось в подземную реку, и вообще свободных мест дальше уже нет…
Вахид все это знал. Как и то, что за деньги на «Седьмом километре» можно все. Миновав парковку, зажатую бутиками и салонами, «Рено» подъехал к наглухо закрытому шлагбауму.
При взгляде на запиравшие его два огромных замка казалось, что пути вперед нет, шлагбаум закрыт наглухо и ключи от него хранятся в конторе рынка в опечатанном сейфе под охраной тренированных доберманов.
Вахид притормозил и нетерпеливо огляделся по сторонам. В тот же миг откуда-то сбоку вынырнул тип в униформе.
– Добрый вечер! – очень культурно поздоровался он. На рынке культура была на высоте. Даже невольно вспоминалась песня Высоцкого насчет того, что даже грузчики в Одессе изъясняются баснями Крылова. – Проезда нет! Здесь торговый павильон!
Можно было подумать, что Вахид совсем тупой и не видит, куда едет.
Впрочем, чеченец знал правила игры.
– Мне разгрузить товар надо, – сообщил он, сунув в окошко две гривны.
Мужик в униформе на деньги даже не посмотрел.
– А вы на стоянке машину поставьте и перенесите! Так все делают!
– У меня товара много, – доверительно сообщил Вахид, добавляя еще две гривны.
– А вы грузчика возьмите! Позвать? – с готовностью предложил охранник.
– Не надо. Мне быстро надо. Продавец три раза звонил, покупатель из Винница ждет. Уже второй бутылка водки начал… – покачал головой чеченец, доставая пятерку.
– Сумки-то тяжелые? – с сочувствием посмотрел охранник на Вахида.
– Очень, – махнул тот пятью гривнами. – Вообще не поднимешь…
– Ну, разве что на десять минут, – сдался охранник.
Пять гривен, за которые в обменнике давали ровно один американский доллар, голубым мотыльком исчезли в кармане униформы. В следующий миг охранник шагнул к шлагбауму и отцепил какой-то крючок. Бутафорские замки остались на месте, полосатая труба взметнулась в ночное небо.
«Рено» нырнул в огромный, казавшийся бесконечным павильон. Это была территория так называемого «поля чудес». Через четыреста метров Вахид повернул влево, и по сторонам замелькали самые разнообразные трусики, лифчики и гарнитурчики – голубые, сиреневые, красные, белые, черные, салатовые, прозрачные, полупрозрачные, на шнурках, пуговках, кнопках, «молниях» и без… Их в павильоне высели тысячи – до самого потолка. Не павильон был, а мечта фетишиста.