Строго между нами
Шрифт:
Холли ей поверила. «Да, Анджела не знала, но я-то знала», — думала она. Она хотела признаться в этом Анджеле, но ей не хватило храбрости. Холли хотела рассказать об этом и матери.
— Понимаете, я… словом, я знала, что отец встречается с другими женщинами. Как вы думаете, мама будет сердиться на меня?
— Ты… знала? — переспросила пораженная Анджела. — Когда ты об этом узнала?
— Мне тогда было шестнадцать или семнадцать, не помню.
Анджела была сильно поражена услышанным, Холли даже пожалела, что не сдержалась.
— Он говорил с кем-то по телефону —
Холли попыталась спасти положение. Ее слова прозвучали так, словно на ее глазах отец обманывал мать, а она, Холли, все знала, но не беспокоилась об этом.
— Просто я любила папу, а Стелла и Тара были более близки с мамой.
Холли с тревогой посмотрела на Анджелу, надеясь понять, как она приняла ее слова. Но Анджела лишь с грустью смотрела на Холли. Она была крестной матерью Холли, как, впрочем, и остальных детей Миллеров, и считала ее своей племянницей.
Собственных детей у них с Алистэром никогда не было. Возможно, именно поэтому все три дочери Миллеров еще девочками сильно тянулись к Девонам — особенно Тара и Холли. Когда семьи Миллер и Девон только познакомились, Стелле было восемь. Но уже тогда она была на редкость серьезной и уверенной в себе девочкой — совсем как Роуз в детстве. Стелла обожала мать даже больше, чем отца, так что редко когда приходила вместе с ним в гости к Девонам. А вот Тара росла настоящим сорванцом. Она любила вместе с Хью и Алистэром ходить на рыбалку и часто бывала в доме Девонов. Анджеле нравился сумасбродный характер Тары, веселый нрав и искрометный юмор, но по-настоящему она любила застенчивую Холли.
Однако по мере взросления Холли Анджела часто ловила себя на мысли, что у нее в отношениях с матерью зреет серьезный разлад.
— Твоя мама любит тебя, Холли, и потому не рассердится, — наконец ответила Анджела. — Но ты ведь не станешь делать ей больно, рассказывая правду?
— Вы действительно так думаете? — спросила Холли.
По мнению Анджелы, беда была в том, что Хью и Роуз жили каждый своей жизнью, как бы отдельно друг от друга. Особенно остро это сказалось во время послеродовой депрессии Роуз, когда та родила Холли. Видимо, отголоски того времени и чувствовала младшая дочь семьи Миллер.
— Ты знаешь, не кори себя, проблема не в тебе, — сказала Анджела, обнимая Холли за плечи. — А мама твоя вернется, я уверена в этом.
— Только потому, что мы все этого хотим, она не вернется, — заметила Холли. — Во всяком случае, пока не решит для себя, что хочет вернуться к папе.
Холли смотрела вслед отцу, вышагивающему впереди вместе с Алистэром. В том, что Роуз не пропадет без Хью, она не сомневалась. Мать была сильной женщиной. «А вот сможет ли Хью без Роуз?» — размышляла она.
Глава 26
Вики порылась в сумочке и вытащила пухлую косметичку из прозрачного пластика. Из россыпи карандашей и помад она извлекла довольно крупную кисть и коробочку с темной пудрой.
— Бронзовый оттенок, — сказала она, — тебе поможет, Стелла.
— Спасибо, — ответила Стелла, разглядывая в зеркальце свое бледное лицо.
Неприятную
— Мне не поможет даже переливание крови, — пошутила она.
Вики лишь чуть улыбнулась.
— Ты действительно ужасно выглядишь, — заметила она. — Наверное, бессонница.
Меньше всего Стелла нуждалась в том, чтобы ей говорили то, что она видела и сама. Взяв кисть, она круговыми движениями нанесла на лицо пудру.
— Сплю-то я хорошо. Стоит мне выключить свет, засыпаю сразу. Проблемы начинаются утром, когда я просыпаюсь.
— Из-за родителей? — спросила Вики.
Стелла захлопнула пудреницу. «Кого спасет эта красота?» — подумала она.
— Больше из-за отца, чем из-за матери. У нее все в порядке. Она утверждает, что слишком занята, чтобы приезжать в Дублин. Я хотела, чтобы она приехала в гости к нам, а больше к маленькой Эмилии. Может быть, она действительно занята, но я подозреваю, что она просто не хочет обсуждать эту тему. Мама отказывается даже разговаривать с отцом, и он от этого сам не свой.
— Когда играют в «чижи», [10] тому, кто бегает, всегда труднее, — ответила Вики.
10
Игра, в которой двое участников перебрасывают мяч, а третий пытается его поймать.
— Это еще не все, — мрачно добавила Стелла. — Дженна — вот настоящая проблема. Грубее ребенка я не встречала в своей жизни. Однажды мы с Ником и Дженной ходили в кино. Как же она меня ненавидит!
— А не бывшая ли жена Ника приложила к этому руку? — спросила Вики. — Может быть, она настраивает Дженну против тебя?
Стелла вздохнула:
— В том-то и дело, что Ник это отрицает. Он говорит, что Уэнди прекрасно расположена к нам с Эмилией и всячески одобряет общение их дочерей с нами. Но лично мне кажется, что Уэнди вовсе не хочет отпускать Ника. Зачем тогда она названивает ему и спрашивает, как дела у Дженны? И почему она звонит только тогда, когда мы действительно собираемся встретиться и куда-нибудь пойти? Стоит только мне договориться с Ником об ужине, как она ему звонит. Я не настаиваю на том, чтобы Ник совсем не общался с Уэнди, но то, что происходит… — Стелла замолчала, а затем продолжила: — Она всегда где-то рядом, но мне кажется, что это Ник. Именно он все ей рассказывает.
Стелла прислушивалась к себе, но не понимала, почему ее так бесят сцены, когда она выставляет тарелки на стол, а Ник начинает говорить со своей бывшей женой, а потом и с Дженной, показывая жестами, мол, извини. Как бы после этого он ни расхваливал блюда, пища казалась невкусной. После таких сцен Ник обычно ел даже с большим аппетитом, а Стелла сидела за столом, не в силах избавиться от напряжения, которое давило ей на плечи. Выходит, она приезжает, чтобы слушать эти бесконечные разговоры Ника, от которых у нее случается несварение желудка?