Строго между нами
Шрифт:
Дезмонд включил фильм «Неприкасаемые» и сказал Финну и Таре, что они, если хотят, могут отправляться спать.
В спальне Финн без сил упал на кровать и, полностью одетый, накрылся теплым одеялом.
— Как я устал, — простонал он.
— Хотя бы сними одежду, — сказала Тара, стягивая с Финна ботинки.
— Я устал и хочу спать, — пробормотал он, напоминая своим состоянием гигантского слизняка.
— А холодной губки не хочешь? — спросила Тара.
— Только не холодная губка, — взмолился он. Смеясь он сел на кровати и позволил Таре снять с него рубашку.
— Я не говорил тебе, что я люблю тебя? —
— Я тебя тоже люблю, — ответила Тара, — хотя и не знаю почему.
Финн уткнулся носом в плечо Таре и бормотал еще что-то непонятное.
— Давай же вставай, я должна снять брюки.
Но Финн уже спал. Тара сумела его раздеть и накрыла пуховым одеялом. Иной раз ей казалось, что муж напоминает переросшего ребенка. Взрослый человек не будет пить в доме родителей столько, чтобы его приходилось раздевать спящим.
Глава 6
Вики, адвокат по профессии и коллега Стеллы, была почему-то убеждена, что подвержена синдрому сезонного аффективного расстройства.
— Именно, синдром сезонного аффективного расстройства, — настаивала она в разговоре со Стеллой. — Посуди сама, я страдаю от депрессии, которая вызвана недостаточной освещенностью.
Вики показала рукой на окно, где сквозь грязное стекло виднелся туманный квадрат январского неба:
— Посмотри на эту погоду.
— Это всего лишь зима, — сказала Стелла, вытаскивая из холодильника молоко. Оно оказалось нормальной жирности, и она вытащила пакет обезжиренного. Стелла мучилась вопросом, зачем она съела на Рождество так много шоколада. Ее брюки, обычно свободно сидевшие на ней, теперь врезались в живот.
— Как я ненавижу январь, — простонала Вики, заливая кипятком порошок низкокалорийного шоколадного напитка. Высокая и стройная, почти пяти футов девяти дюймов ростом, Вики была от природы наделена ярко-рыжими волосами. Она носила эффектные ажурные чулки и постоянно сидела на диете. Вики взяла за правило после обеда не есть ничего, кроме хрустящих хлебцов и обезжиренных йогуртов. Мечтой Вики было похудеть до 14-го размера.
— Я тоже ненавижу, — со вздохом сказала Стелла.
Вики с удивлением посмотрела на подругу. Стелла всегда была полна оптимизма. Ее никогда и ничто не выводило из себя — ни ливень, когда они возвращались без зонта с обеда, ни привередливые клиенты, которые всегда требовали к себе двойного внимания и при этом задерживали выплаты, ни даже мистер Маккена, один из высокопоставленных представителей бизнес-партнера и при этом ужасный бабник. От его похотливого взгляда Вики на неделю могла потерять аппетит.
— Неужели ты хочешь говорить об этом? — удивленно спросила Вики.
Стелла покачала головой.
— Я хандрю только в январе, — сказала она, отходя с прохода и пропуская одного из коллег в кухонный закуток офиса. Это было тесное помещение по соседству с комнатой, где разбирали почту. Никто из начальников на эту «кухню» не заходил — чай и кофе всем приносили помощники. Стелла возглавляла группу, которая занималась составлением нотариальных актов о передаче имущества. Вики с другим адвокатом, Джерри Олсоном, состояли у нее в подчинении, и у них был один общий секретарь, Лори, которая и готовила всем чай и кофе. Но она сейчас куда-то убежала — может, звонить кому-то, а может, еще куда.
Выпив чаю, Стелла с Вики поднялись
«Маккена делает на нас свой бизнес», — гневно сказала Вики, когда их переселяли на менее престижный четвертый этаж. Теперь они сидели в той части здания, которая со стороны, без сомнения, смотрелась величественно, но продуваемые насквозь окна, старая система отопления и еще довоенная канализация портили всю картину. Ремонта в этой части здания давно не было.
Самым уютным помещением в их крыле был огромный, наверное, высотой в несколько этажей, зал заседаний. Его стены были отделаны мрамором с розовыми прожилками. Внизу стоял стол красного дерева. Этот стол был столь огромен, что на нем можно было играть в настольный теннис. Экзотические обои из индонезийского шелка, украшавшие стены снизу, были еще в хорошем состоянии, хотя здесь постоянно курили. Красно-коричневые тона обоев придавали залу колониальный вид. Сотрудники между собой называли его «Джин-пэлас», намекая на то, что здесь очень органично смотрелись бы колонизаторы в пробковых шлемах. Так и рисовалась картина, как британцы потягивают джин и ругают местных жителей.
— Вам звонили два раза, Вики, — бодро сообщила Лори, едва подруги вышли из лифта. — Я сказала, что вы ушли за хорошим настроением на кухню.
В ответ Вики рассмеялась, хотя уже давно привыкла к таким шуткам. Она взяла у Лори две записки и с чашкой кофе направилась к двери.
— Дурные вести, Стелла, — сказала Лори. — Только что звонила жена Джерри. Он никакой, а у него назначены на сегодня две встречи, которые нельзя отменить.
Стелла была вторым человеком в отделе, а всего там работали пять адвокатов и три юриста, клерк и группа стажеров. Стелла занимала самый большой офис, но даже он, естественно, был меньше того, что на третьем этаже. Там, в офисе партнеров, можно было играть в гольф. Однако Стелла обладала довольно большими полномочиями, позволявшими ей перемещать людей с одной должности на другую, когда кто-то долго отсутствовал. Мелвин, ученик Джерри, уже работал с ним в течение года, так что вполне мог замещать его. Однако для серьезных проблем его квалификации не хватало.
— Когда первая встреча? — спросила Стелла.
— В половине одиннадцатого, вторая — в двенадцать. Документы по ним я получу.
— Спасибо, Лори, — со вздохом сказала Стелла. Все складывалось как нельзя лучше. Времени было достаточно. Стелла немного солгала Вики о грусти, которую испытывает в январе, — на самом деле она скучала по Эмилии. Глен вернулся с Ближнего Востока и забрал ее с собой. Они собирались вместе навестить его мать, которая жила в городе Корк на юго-востоке Ирландии. Приехал Глен всего на пять дней. Зависти к нему Стелла вовсе не испытывала. Она даже не волновалась за Эмилию. Эвелин, мать Глена, была изумительной бабушкой. Стелла просто скучала по дочери.