Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

Кузнецов Сергей Олегович

После печального происшествия 14 февраля из Строгоновского дома «временно, впредь до создания более организованной охраны дворца-музея», в Эрмитаж передали двенадцать полотен: «Мужской портрет» Антониса Мора, «Спаситель» нидерландской школы, пять «Мадонн с младенцем» — итальянской, сиенской и нидерландской школ, а также кисти Джентиле де Фабриано и Бартоломео Виварини, нидерландской школы «Спаситель» и «Рождество», Ватто «Любовная сцена», «Мужской портрет» Яна Корнелиса ван Амергама, «Девушка за работой» Метсю.

В «надежное место» отправили также бронзового «Нептуна» работы Б.Ф. Растрелли, два триптиха из слоновой кости «Мадонна» и «Венчание Девы Марии» и, наконец, изделия из серебра — кувшин и хрустальное блюдо, сосуд с рельефами и просто

сосуд (из Арабесковой гостиной). Таким образом, в Эрмитаж переправили небольшие вещи, которые, как показало февральское событие, ворам легче всего было вынести. Подводя итог, следует сказать, что наиболее серьезно вследствие «злоупотребления» пострадал «зал примитивов». В своем полном виде он просуществовал только два месяца.

Под влиянием опыта выставки 1897 года или исходя из иных соображений один из «прогрессивных» строгоновских служащих Н.К. Либин еще до революции и национализации задумался о превращении невского дома в музей. Верно угадав тенденцию, он, по всей видимости, видел в открытии замка путь к сохранению богатств, которые в случае публичности находились бы под более тщательным присмотром. Советская власть, взяв великолепную «крепость» без единого выстрела, в первый момент стремилась сохранить дом и его коллекции. Однако вскоре оказалось, что она не обладает достаточными средствами для организации достойной охраны столь небольшого музея. И не обладает опытом для выгодного использования доставшегося бесплатно знаменитого «бренда». Перемещения экспонатов в крупные национальные собрания, преимущественно в Эрмитаж — мощную, хорошо охраняемую «крепость», затем продолжались постоянно, прежде чем аукцион 1931 года не поставил окончательную точку в том процессе, который в те годы назывался ликвидацией. Такая судьба была общей практически для всех аристократических владений России, пример Строгоновского дома может быть только наиболее ярок вследствие значимости и известности коллекции.

Глава 7

Немировская трагедия

Как будто между событиями 1877 года в Риме и 1920 года в Немирове не могло быть связи: с одной стороны, мирная итальянская жизнь, с другой — Гражданская война в бывшей Российской империи. Тем не менее у двоих детей графа Григория Сергеевича была одна судьба: оба они умерли неестественной смертью. 7 января 1920 года по старому стилю в городе Немирове княгиню Марию Григорьевну Щербатову, урожденную графиню Строгонову, вместе с дочерью Александрой расстреляли большевики. Спустя неделю та же участь постигла ее сына — князя Владимира Алексеевича Щербатова, убитого лесником. Они стали жертвами по причине того, что их дом, построенный для единения с миром, не успели превратить в укрепленное строение.

За несколько дней до гибели, 1 января, княгиня Мария Григорьевна получила поздравительное письмо от местного священника со следующими словами: «Глубокочтимая Княгиня, молитвенно приветствую Вас и Ваших родных с Новым годом и сердечно желаю доброго здоровья и душевного мира. Вся наша жизнь есть ком ожиданий и надежд: все думают люди о дальних и лучших грядущих годах, мечтая… Что принесет нам 20-й год XX-го столетия, ни один смертный не знает, все сокрыто в воли Всевышнего… Мы знаем только то, что наше счастье всецело зависит от исполнения Закона Христа Спасителя…». По воле Всевышнего судьба княгини и ее детей показала всем остальным Строгоновым, их многочисленным родственникам и другим дворянам, их участь. Все попытки создать социальную гармонию оказались тщетными.

Город, где разыгралась трагедия, накануне Первой мировой войны входил в состав Подольской губернии Российской империи и обладал интересным историческим прошлым. Поблизости находится Немировское городище — самое крупное по площади (свыше 100 га) среди подобных объектов скифского времени в междуречье Днепра и Днестра. Оно обнесено мощным валом высотой 9 метров, рвом и относится к VII–VI векам до н. э. Основание вала сооружено из крупных камней и бревен. Только часть городища (около 9 га),

обнесенная вторым валом и рвом, была обитаемой. Здесь открыты землянки, круглые в плане, диаметром 4,5–7 метров, с глинобитными очагами в центре, хозяйственные ямы, зольник.

Считается, что остальная часть городища использовалась для загона скота, а в военное время могла быть убежищем для населения близлежащих поселков. Жители этого поселения, занимавшиеся земледелием и скотоводством, были в тесном контакте с Ольвией, о чем свидетельствуют находки родосской керамики и зеркал ольвийского производства. Греческая надпись на одном из местных горшков указывает на пребывание в городище купцов из Эллады.

В X–XIII веках на Немировском городище существовало славянское поселение — город Миров. Название происходит, возможно, от местной речки Мирки, либо от владельца этих мест в XIV веке — Немыри. Другая легенда гласит — на месте Немирова был окружен татарский отряд. Когда ордынцы запросили мира, им ответили: «Не мир». Отряд разбили, а поселение, якобы возникшее на месте побоища, назвали Немировом.

Княгиня М.Г. Щербатова

Первое письменное упоминание о Немирове относится к 1506 году — местечко указано в ярлыке крымского хана Менгли-Гирея. Им владели сначала русские князья Святополк-Четвертинские, с 1640-х годов — польские магнаты Сбаражские и Вишневецкие. Во время войны Богдана Хмельницкого с Польшей город Немиров штурмом взяли казаки Максима Кривоноса. Потом он стал резиденцией гетмана Юрия Хмельницкого (сына Б. Хмельницкого), позже — Петра Дорошенко. После воссоединения России и Украины и подписания «Вечного мира» с Польшей, Немиров опять отошел Польше, хотя ненадолго — вскоре эти земли становятся владениями Турции — в 1672–1699 годы Немиров входил в Сарматское княжество и некоторое время даже был его столицей.

После возвращения Подолья под власть Польши Немиров достался воеводе Киевскому и Познанскому, Великому Коронному гетману Юзефу Потоцкому (1673–1751), тот перестроил замок, укрепил и отстроил город. Именно в нем в августе — ноябре 1737 года Юзеф Потоцкий принимал знаменитый Немировский конгресс — встречу русских, австрийских и турецких дипломатов в попытке прекратить войну. С 1772 года город вошел в Подольскую губернию Российской империи, оставаясь владением Потоцких.

Много полезного сделал для развития Немирова Винцентий Потоцкий (умер в 1825 г.). 16 мая 1787 года он принимал здесь Станислава Августа Понятовского, последнего польского короля. Он возвращался из Канева, где встречался на галере с Екатериной II. В 1785 году Винцентий Потоцкий открыл в Немирове шляхетский корпус, который со временем превратился в известную Немировскую гимназию. До наших дней сохранились несколько ее корпусов. В 1791–1792 годах в Немирове размещался с войском генерал Тадеуш Костюшко (1746–1817) — национальный герой Польши.

Фрагмент главного фасада Немировского дворца

В 1802 году, после второго раздела Польши (1793 г.), Винцентий Потоцкий продал поместья знаменитому родственнику, Станиславу Щенсному Потоцкому (1752–1805), который здесь долго не задержался, хотя успел построить римско-католический костел Св. Юзефа Обручника (1803 г.), — одно из немногих сооружений, уцелевших после грандиозного пожара в Немирове в 1811 году. С 1807 года городом владела знаменитая София Потоцкая (1760–1822), в честь которой был создан парк в Умани («Софиевка»), бабушка графини Марии Григорьевны.