Строками по нашим душам
Шрифт:
Он привык никому не доверять и ни к кому не привязываться. Но Ева — это другое. Она всегда это знала.
Я осторожно прикоснулась к его губам и замерла. Почему я всегда робею в моменты, касающиеся Андрея?
— Кажется, ты уже совсем не хочешь идти в театр, дорогуша. — Прорычал он мне в губы и резко схватил за ребра.
Я тихо вскрикнула и в следующую секунду оказалась на столешнице. Ноги теперь свисали между рук Андрея, который загнал меня в ловушку.
Я было оторвалась от него, но он привлек меня к себе и сразу глубоко поцеловал.
Наши языки сплелись, и мне уже было не совсем понятно, зачем я вообще наряжалась, если с меня сейчас это все снимут. И уже совсем рулет ничего не важно.
Его ладони начали шарить по мне, поднимаясь от шеи и опускаясь до моих бедер. Холодные пальцы обжигали кожу, заставляя еще ярче чувствовать его.
Он подхватил меня за бедра, я закрепилась ногами за его торс. Не разрывая поцелуя, который становился все неистовее, он донес меня до дивана и положил меня на подушки.
Я непроизвольно хищно улыбнулась и поманила его пальцем. Всегда знала, что это было спусковым крючком для мужчин.
Андрей ослабил галстук и запрокинул волосы назад.
— Ну чего же ты ждешь, мальчик? — игриво произнесла я.
— Кого ты тут мальчиком назвала, крошка? — Его низкий голос сводил меня с ума.
Этот хищный оскал. Он наклонился ко мне и снова поцеловал, теперь уже намного нежнее, постепенно спускаясь к шее мокрой дорожкой из поцелуев. Я закусила губу и постаралась сдержать жалобный стон. Как же хорошо он знал свое дело.
Слишком много практиковался. Но об этом я хотела подумать как можно позже. Сейчас я просто хочу почувствовать то, что хочу.
Я ощутила где-то далеко-далеко в своем разуме, как щеки загорелись. Разум затуманился, и я уже ни о чем не думала. Просто чтобы он не останавливался.
Андрей дошел до ключицы, чуть прикусил кожу и сразу зализал рану. Я поняла, что мне не сдержать своих эмоций, поэтому, когда он добрался до лифа, поцеловал впадинку между грудями и поднял да меня глаза, не отрываясь от кожи губами, я не смогла ему противостоять и лишь коротко кивнула, выгибаясь ему на встречу.
Пусть сделает со мной, что хочет. Только пусть не останавливается.
Но он оторвался от меня и вдруг выпрямился.
— Ну, теперь можно и в театр.
— Что?!
Я лежала на диване, не в силах пошевелиться. Эйфория в голове и легкое гудение в ушах еще не прошло, но я ошарашенными глазами наблюдала за тем, как Андрей встал с дивана и стал неторопливо завязывать галстук.
У меня пропал дар речи. Я судорожно пыталась хватать ртом воздух, но только открывала и закрывала его. Будто рыбка, которая только что оказалась на суше.
Я была настолько обескуражена, что даже не могла ничего придумать, как его подкусить или как мерзко пошутить. У меня просто пропал дар речи. Даже мысли исчезли и единственное, о чем я могла думать…
— Мать твою, почему ты остановился.
Это больше прозвучало как утверждение,
В этот момент я окончательно отошла от шока, рывком встала с дивана и пулей помчалась в свою комнату. Разом накатили стыд, злость и обида.
Громко, хлопнув дверью, я запрыгнула на кровать и уставилась в потолок.
— Бог мой, что это было.
Сердце бешено колотилось и никак не хотело останавливаться. Я была готова забыть про театр и просто раствориться в нем. А он решил проучить меня.
Внутри бушевали ярость, возмущение и обида.
Открылась дверь комнаты, и в проеме оказался Андрей. Он уже надел пиджак, и ему оставалось только накинуть пальто.
— Ева, ты идешь?
Отвечать не хотелось. Так глупо обломать меня. Я бы сейчас просто выгнала его из квартиры и собралась в магазин за продуктами. Только лишь бы не проводить с ним времени.
Но потом я решила, что неважно, с кем она идет. Главное, чтобы спектакль понравился.
— Иду. — Коротко произнесла я и встала с кровати, натягивая топ и пиджак.
Глава 13
Я обожала ходить в театр.
Вся эта атмосфера, когда ты невольно представляешь, что сюда когда-то ходили сначала дамы в больших пышных и жутко неудобных платьях, потом приходили дамы в шляпках с привилегированными лицами и смотрели на спектакли, которые так или иначе тоже менялись.
И сейчас ты сидишь в этом зале и невольно окунаешься к той атмосфере другого века, другого поколения.
И так грустно наблюдать, что в театре гораздо больше пожилых людей, а не молодежи. Учителя литературы, истории, преподаватели искусства, которые так или иначе затронули различные эпохи развития театра, разные виды и разные спектакли, сидят в первых рядах и в ложах и тихо переговариваются между собой, оценивая игру героев и развитие действия.
Но старшее поколение уходит, а театр остается на растерзание новой молодежи. Технологической молодежи. Театр умирает, но он не должен этого делать. Он нужен всем, любому поколению, каким бы он ни был — новым или старым.
Но я была поражена не только атмосферой театра, но и самим спектаклем.
Я не зря выбрала именно его.
Три товарища, по знаменитому роману Эриха Марии Ремарка.
Это было просто бесподобно.
Я три раза перечитывала эту книгу и каждый раз я плакала навзрыд. Та любовь, о которой я мечтала. Пусть и для этого нужно будет умереть. Но любовь жертвенная, чистая.
Слезы накатывать начали сразу после того, как Роби привез Пат в санаторий. Как он терзал себя, как он кричал и плакал.
Почему-то я соотнесла это с событиями в жизни, как мы везли дедушку в больницу, и как он говорил, что все будет хорошо. Как потом он кричал, что не хочет жить, что его нужно просто убить или дать умереть.
И в какой-то момент я совершенно абстрагировалась от всего внешнего мира. Только спектакль и горькие воспоминания.
Горячая рука легла на мою ладонь.