Строками по нашим душам
Шрифт:
— Хорошо.
Он обошел меня и начал стремительно спускаться по лестнице, даже не дожидаясь меня.
Господи, от чего же так все сложно.
И я бросилась за ним.
Мне удалось поймать его только на улице, когда он стоял в курилке и напряженно выкуривал сигарету.
Перед глазами пронеслись воспоминания из школы, когда Андрей баловался электронными сигаретами.
Умудрившись споткнуться на ступеньке, я медленно и нерешительно подошла к нему. Он избегал моего взгляда, отвернувшись. Изредка кивал в знак приветствия студентам,
— Эй. — Я осторожно коснулась его плеча, но он выкрутился, чтобы затушить сигарету. Андрей опустил глаза и топтался на месте. На улице было холодно, вот обещали первый снег, а я стояла неодетая, в одном свитере. — Я правда пока не готова тебе рассказать.
— Я понимаю. Просто… — он замялся, но я снова положила ладонь на его плечо и чуть сжала, — ты всегда все рассказывала мне, а в последнее время будто закрылась от меня, я не знаю, что происходит в твоей жизни.
— Тебе ли не знать, почему это все происходит. — мы смотрели друг другу в глаза, и я видела яркую, переливающуюся словно кусочек стекла на солнце радужку глаза. Его, стоящего и смущающегося от моих слов. — Но в качестве оправдания скажу, что ты тоже не похож на самого себя.
— В каком плане? — Озадаченно спросил он и чуть улыбнулся. И эта улыбка осветила нас.
— В том плане, что ты сейчас становишься солнышком, который освещает мой путь.
Его взгляд изменился. И снова я увидела в них тепло.
— Иди ко мне.
Он вытянул руки, и я упала в его объятия. Теплые, даже горячие. Я будто легла в облако, теплое, розовое, и растворилась в нем.
— Прости меня.
— За что ты извиняешься? То, что я так реагирую на твои слова, не означает, что ты должна извиняться. — Он улыбнулся.
Во мне что-то зашевелилось.
Я привыкла во всем извиняться, даже если не была виновата.
— За что ты извиняешься? Ты только и делаешь, что извиняется, мне это надоело. Ничего не меняется от твоих слов. Ты так и ведешь себя, как привыкла. Не меняешься.
После этого я перестала извиняться. Никому не позволяла необоснованно извиняться перед другими.
А сейчас извинилась.
— Просто так. Прости, что не всегда все тебе рассказываю.
— Ты не должна ни за что извиняться, ты же понимаешь?
— Понимаю, — я сильнее уткнулась ему в грудь и побольше сжала его торс. Он знал, как мне было тяжело признавать свою неправоту. — Только оставим это между нами. Не люблю признавать, что я не права.
Он засмеялся. А в моей голове родились новые строчки.
— Ева, ты идешь? Люди подтягиваются, а парни пакеты с едой и напитками привезли. — Она вдруг замолчала. — Черт, ты так потрясно выглядишь. Я бы тебя… очень крепко обняла. Как же Андрею по…
— Ника!
Подруга стояла в проеме двери, тоже знатно принарядившись.
Она была дьяволицей. Все в красном, короткая черная юбка, красный топ, красная накидка от комплекта белья и высокие каблуки. Образ завершал красно-черный макияж.
Боже,
Я вышла из комнаты и начала спускаться по ступенькам.
Шоу начинается, сучки.
Прихожая была украшена черной ватой, подобной паутине, в которых скрывались маленькие пауки и тыковки с горящими глазами. Лестница на второй этаж выглядела более, чем зловеще — страшные морды из преисподней, черты и привидения облепили сетку из разорвавшегося бинта.
Я встречала гостей. Среди них было много моих знакомых, знакомых Андрея, с которыми я поневоле была знакома, и просто люди, которые знали меня, но я не знала их. Все выглядели так, будто пришли на шабаш. Благо, что не голыми. Но здесь были все: ведьмы, ангелы, черты, астрологи и тарологи. Будто мы открыли дверь ада.
Большинство сразу направлялось к бару, и лишь отдельные парочки шли сразу в гостиную, откуда звучал бразильский фонк.
Мне постоянно приходилось ловить на себе заинтересованные взгляды парней и завистливые — девушек.
И это было не столько связано с моим внешним видом, сколько с телосложением. Они смотрели на мои накаченные бедра, смотрели на пресс, который выглядывал из корсета, видели подтянутые руки. Я 10 лет потратила на это. Заниматься, тренироваться в зале и плавать. А теперь убивать собственные легкие.
Я не любила оголяться, не любила показывать свое тело, одеваясь как проститутка. Раньше я бы без промедления надела короткое платье и показала, какие у меня стройные ноги. Но не сейчас.
Мне вообще пришлось поймать себя на мысли, почему я решила одеться именно так. Будто бы я для себя не могу покрутиться в зеркале и сложить эту одежду куда-нибудь подальше. И просто надеть брюки и топ.
Но тут же отгоняла от себя эти мысли.
Когда-то я должна же одеть такое, а Хэллоуин — прекрасный повод осуществить задуманное.
Я почувствовала на себе взгляд, и уже заведомо знала, чей он.
Обернувшись, я столкнулась со взглядом Андрея.
Он сидел на диване между двумя парнями, которые что-то ему рассказывали. Но вряд ли парень их слушал.
Он смотрел только на меня.
Я скользнула взглядом по его одежде и довольно хмыкнула.
Расстегнутая рубашка, которая оголяла его торс и открывала вид на шов и заживающую рану, небрежно уложенные волосы и красные слезы, нарисованные красной краской. Под веками виднелась подводка.
Интересно, кто его красил?
Наверняка красивая блондинка, типа Барби. А, вот и она. Постоянно мельтешила рядом с диваном.
Как я и рассчитывала, она оделась как настоящая кукла. Еще и сделала накладные ресницы. От ее образа хотелось убежать в туалет и долго оттуда не выходить из-за скрутившего живота. Настя постоянно наклонялась к Андрею, но тот не отвечал ей. Она проследила за его взглядом и наткнулась на меня. Удивленно подняв брови, она осмотрела меня с ног до головы, поджала губы и разочарованно ушла.