Строптивая для негодяя
Шрифт:
Нет, милый мой, так дело не пойдет. Тонкие намеки мне понятны, но это будет позже — я и так получу сегодня твое тело, так зачем же тратить на это законные желания.
— Любое? — строго смотрю ему в глаза, а он утвердительно кивает в ответ головой. — Я останусь при одном условии — ты отдашь Сазонову все бумаги, которые ему нужны для дела.
— Дарина-а, — тянет Паша, опуская вниз голову. — Ты неисправима.
— Посмотри на меня, — беру двумя руками его лицо и поднимаю вверх. Наши взгляды встречаются, и я произношу, отделяя каждое слово: — Поверь, я действительно хочу тебе помочь. Не знаю, что там напел
— Хорошо, — легонько кивает головой. — Сделаю.
И я не выдерживаю первой — все еще держа его лицо руками, притягиваю к себе и целую. Сначала медленно, нежно, смакуя каждый миллиметр его губ, а после страстно и яростно, переплетая наши языки. Обнимаю Пашу за шею, а его руки уже вовсю шарят по спине, выискивая застежку.
— Что это тебя так столы привлекают? — первой отстраняюсь, тяжело дыша. — То в ресторане, то в кабинете, теперь вот бильярдный стол облюбовал. Хоть бы разочек на кровати попробовать, — мило улыбаюсь, наблюдая, как парень пытается выровнять свое дыхание, при этом отводит взгляд от моей груди.
— Что за предрассудки, Дарина, — усмехается Паша в ответ, проводя пальцами по моей щеке и убирая прядь волос за ушко.
— Вообще-то, у меня здесь есть личная спальня, бывшая Катькина комната. С огромной кроватью, — подмигиваю, расплываясь в улыбке.
Нравится мне играть с ним. И дразнить его мне тоже безумно нравится. Как бы ни пытался он сдерживать свои эмоции и желания, у него это получается крайне плохо. Даже ужасно, поэтому пора уже переходить к более активным действиям и перестать испытывать парня на прочность.
— Вообще-то, — Балабанов смотрит мне прямо в глаза, опирается руками на бортик, захватив меня в плен, — у меня тут давно личная комната имеется. И там есть кое-что покруче кровати. А что это ты сегодня такая смелая? — поднимает обе брови вверх. — То краснела от комплиментов, как школьница, а сейчас сама в атаку пошла, нагло меня провоцируя.
— Решила пустить все на самотек и больше в себе не копаться, — отвечаю честно, а смысл врать? — Будь, что будет, — поднимаю руку и провожу по щеке своего кавалера.
— Третий, — глаза Пашки блестят, и он не отводит взгляда.
— Что третий? — удивленно поднимаю обе брови в ответ.
— Вариант третий, — произносит серьезно, выпрямляется и протягивает мне руку, не отводя глаз.
А я в ответ, ни секунды не раздумывая, вкладываю свои пальцы в широкую мужскую ладонь. Паша, что же ты со мной делаешь?
Он покидает меня всего на минуту — задувает свечи, выключает музыку и тушит свет. Снова берет меня за руку, и мы вдвоем направляемся к выходу. Спускаемся на второй этаж и движемся не торопясь по коридору. Всего восемь комнат — четыре на одной стороне и, соответственно, четыре на другой. Так называемая, «моя» комната находится первой по левой стороне. Но мы проходим мимо, направляясь в конец коридора. Паша держит меня крепко за руку, уверенно ведя за собой.
Перед крайней дверью по правой стороне останавливаемся, и Балабанов поворачивается ко мне лицом.
— Опять глаза закрывать? — спрашиваю, поднимая обе брови вверх.
— Не боишься? — Паша шепчет мне на ушко, прижимая к себе,
— А надо? — продолжаю его дразнить, но он не отвечает, а только берет моё лицо рукой, немного поворачивает в сторону и впивается губами в мои, страстно целуя.
До дрожи в коленях, головокружения и частого биения сердца. До замирания дыхания и мыслей только о нем. Здесь и сейчас — он мой, и я готова принадлежать ему столько, сколько потребуется на это времени. Даже думать не хочу ни о как из последствиях — мне достаточно его честного ответа. Третий вариант, а значит, я в Паше не ошиблась.
Не знаю, какими магическими заклинаниями обладает Балабанов, но я сама не замечаю, как мы попадаем в комнату. Слишком уж виртуозно у него получается запудрить мне голову так, что ни о ком, кроме него, и думать не могу.
Парень отрывается от меня, поворачивая в сторону комнаты, оставаясь стоять сзади.
— Вау! — вырывается у меня при виде включенного электрического камина, возле которого на полу лежит, как я понимаю, широкий ортопедический матрац, накрытый пледом.
За полчаса, говоришь, столик в ресторане заказал? Ох и Паша, редкостный обманщик и аферист. Но от этого нравится он мне еще сильнее. Непредсказуемый, местами нагловатый и несдержанный, но самый красивый, остроумный, веселый и сексуальный. Такой милый и родной, что понимаю — другого мне не надо.
Снимаю ботинки, так как ноги от длительного хождения на каблуках немного устали, и направляюсь к импровизированной кровати. Падаю на нее, расставив руки в стороны. Матрац мягкий, приятный на ощупь и полностью повторяющий изгибы моего тела — интересно, как на нем сексом заниматься.
Паша стоит и наблюдает за моим движениями, засунув руки в карманы. А я собираюсь и дальше его соблазнять, чтобы он потерял голову окончательно и бесповоротно.
Переворачиваюсь на бок, принимая сексуальную позу, и поднимаю край платья немного вверх. В глазах у Паши играют отблески от огня из камина, а я не могу сдержать улыбки. Интересно, надолго ли его хватит?
Задираю еще немного платье вверх, показывая край чулок, а из груди Балабанова вырывается стон. Он медленно расстегивает сначала пуговицы на рукавах, после чего переходит к остальным, не сводя с меня взгляда. А я продолжаю его дразнить, оголяя часть ноги в чулках.
Паша скидывает рубашку и медленно опускается сначала на одно колено, потом на другое. Одним рывком подтягивает меня к себе ближе, после чего резко поднимает за руку, притягивает к себе и впивается в мои губы своими губами. Такими нежными и податливыми, но в то же самое время такими требовательными и настойчивыми, что крышу сносит напрочь, а голова кружится от возбуждения.
Отрывается от меня, секунда, и мое платье летит куда-то в сторону, виртуозно снятое моим кавалером за мгновение. Парень снова прижимает меня к себе, целует, после чего аккуратно надавливает, заставляя лечь на спину, а сам опускается сверху.
— Ты так хотела? — его губы движутся по виску сначала вверх, потом плавно вниз, опускаясь к шее.
— Я по-всякому хотела, — слова даются мне с трудом, так как трезвый рассудок и часть сознания, отвечающая за работу здравого смысла, меня покидают. И слава Богу, потому что я собираюсь оторваться сегодня по полной программе, прогоняя все сомнения и предрассудки прочь.