Строптивая помощница для титана

Свободина Виктория

— Ой!

— Сашенька, ну что же вы, осторожнее.

Я столкнулась с начальником. Можно сказать, грудь к груди. Руки Ярослава широко распахнуты, кажется, он едва успел убрать с траектории моего движения поднос с исходящей жаром пиццей, который держал в одной руке, и бутылку игристого напитка в другой. Каюсь, отступила не сразу. Сначала справилась с шоком, затем кое-как все-таки заставила себя отойти от такого теплого и твердого начальника.

— Извините, — говорю я, а сама глубоко вдыхаю аромат, исходящий от пиццы.

Вот я вроде поужинала хорошо, но сейчас чувствую, что места в животе хватило бы еще на пару кусочков. Но на ночь такое нельзя себе позволять, да и я сама же отказалась от ужина с Ярославом, так что нечего будет сейчас к нему на сериал и пиццу напрашиваться.

Начальник поймал, видимо, мой взгляд, поскольку пицца оказалась прямо передо мной.

— Хотите?

Вот опять. Опять начальник делает мне предложение, от которого трудно отказаться.

— М-м, спасибо, но нет, — проявила я силу воли.

— Как хотите, — Ярослав пожал плечами и кивнул на опущенный «лицом» вниз букет в моих руках, невозмутимо поинтересовавшись: — Вам, наверное, ваза нужна?

— Да, было бы неплохо.

Не знаю, почему, но краснею. Ощущения такие, словно у нас с шефом чуть ли не отношения, а я тут на свидания с другими в открытую бегаю. Отношения, конечно, есть, но они ведь чисто рабочие.

— Ваза есть в гостиной, — как бы между прочим произносит начальник и уходит в ту самую гостиную, свою добычу в виде бутылки и пиццы ставит на столик перед диваном, а сам усаживается и смотрит сериал.

Все. Никто мне подсказывать, где стоит та самая ваза для цветов, не собирается. Нерешительно застыла на пороге, но цветы ведь и правда надо будет в воду поставить. Не выкидывать же красоту. Прохожу в гостиную, ищу глазами вазу. Рыться в чужих шкафах не хочется, но одну я уже заметила. Радостно подхожу к красивой, большой, пестро изрисованной вазе, стоящей на отдельном столике, но Ярослав, даже не глядя в мою сторону, вдруг говорит.

— Сашенька, не то чтобы мне было жалко для вас эту вазу, но постарайтесь быть с ней осторожнее. Ей почти две сотни лет.

Отдернула руку от вазы, словно от ядовитой змеи. Хм. А на вид обычная китайская. Во всяком случае, рисунки на ней с виду китайские.

— А поновее у вас нет?

— Есть. Посмотрите вон в том стеллаже.

Шеф небрежным жестом указывает на закрытый стеллаж, подхожу, открываю, вижу вазу, но вот незадача. Высоко. Буквально чувствую на себе взгляд начальника, когда беру стул, снимаю туфли, встаю на стул и тянусь к нужной полке, чувствуя, как задирается мое платьишко. Ничего не поделаешь. Взгляд начальника на мне все ощутимее. Ваза задвинута глубоко, я со своим росточком не дотягиваюсь. Встаю на цыпочки, и… стул покачнулся.

Мне так не хотелось даже не то что ударяться, а в принципе позорно падать под взглядом начальника, что я, собрав в эти доли секунды всю волю в кулак и сконцентрировавшись, сумела

ухватиться за верхнюю полку и повиснуть на ней, в то время как стул с грохотом упал. Но радостно выдохнула я рано. Почти тут же ощутила мужские руки на своей талии, и только от этого ощущения мои пальцы разжались, и я заскользила вниз. Медленно. Вдоль тела Ярослава, ибо спасать меня тут больше некому. И это еще не вся беда. Когда я повисла, платье задралось еще сильнее, а после незапланированного скольжения так и вовсе пошло собираться складками. Подол очутился где-то выше уровня попы. Вряд ли шеф это видит, ведь с силой прижимает меня к себе спиной, но наверняка чувствует.

— Саша, все в порядке? Не ушиблись? Сильно испугались? — с беспокойством в голосе спрашивает шеф. — Как же вы так?

Как — меня сейчас интересует меньше всего. Меня трясет. И отнюдь не от страха. Ощущения нахлынули волной. Даже представить не могла, что можно чувствовать такое в мужских объятиях. Никогда раньше подобного не испытывала. Мне кажется, все дело в эмоциях. Они могут усиливать ощущения. Вот меня сейчас буквально «колбасит». Коленки подкашиваются. Трудно дышать. Мурашки бегут по коже. В животе все словно сжалось в тугой узел.

— Сашенька? — недоуменно и еще чуть более обеспокоенно произносит Ярослав, поскольку я молчу слишком долго. Как бы там ни было, но и начальник отходить от меня не торопится. Наоборот, кажется, словно его объятия стали теснее и крепче. Меня уже буквально уносит в водоворот ощущений. Дыхание окончательно сбивается.

Поставила руки на полку, прижалась лицом к костяшкам пальцам и крепко зажмурилась. Как? Ну как с этим справиться?

— Где болит? — прямо в ухо выдыхает мне шеф свой вопрос, окончательно повергая меня в пучину потрясающих ощущений. Мурашки уже по всему телу. Так хорошо, так стыдно, и как-то надо со всем этим справляться.

— М-м, — мычу я нечто нечленораздельное в попытке ответа. Мысленно прошу начальника отойти и одновременно не делать этого никогда. Он такой… большой, крепкий, надежный, сильный. Его объятия такие теплые, правильные, нужные. В общем, да, ситуация для меня крайне острая, приятная, волнительная, стыдная, незабываемая.

— Саша, вы меня пугаете.

А вы меня возбуждаете.

— Саша?

Да отпустите же уже меня. Держит. Нет. Даже сжимает. Сильнее. Еще сильнее.

— Саша… пиццу будете?

Вот прямо очень своевременный вопрос. Кое-как согласно киваю. Начальник отреагировал на мой шевелящийся затылок правильно, буквально оторвал меня от стеллажа, довел, усадил на диван, еще и кусок пиццы в руки вложил.

Держу пиццу, а руки трясутся. То ли от пережитого напряжения, то ли возбуждения, то ли все вместе. Просто продолжаю держать угощение, теперь уже как-то не до еды. Шеф сидит рядом и молчит. Точнее, открыв бутылку и налив ее содержимого себе в бокал, пьет. На меня не смотрит. Оглянулась на стеллаж, рядом с которым на полу сиротливо остался лежать букет. (293f8)