Строптивая в Академии. Теория истинной любви
Шрифт:
— Как интересно, — он взял меня за запястье. Осторожно так, двумя пальцами, чтобы не испачкаться. — Что это у тебя? Иероглиф сателлита? Ты у нас алмаз в навозной куче, да?
Я втянула голову в плечи. Пусть от гранта хорошо пахло, а его голос звучал успокаивающе, я нутром чуяла, что за приятным фасадом скрывается мрак. Улица развивает шестое чувство. Без него здесь не выжить.
— Как это произошло? — потребовал объяснений грант. — Каким образом в тебе появилась магия?
— Я не обязана отчитываться. Вы мне никто, — по привычке огрызнулась я, не желая
— Если стану кем-то, отчитаешься? — задал грант неожиданный вопрос.
Псих, решила я. Или того хуже — извращенец. Ни один нормальный представитель знати не свяжется с беспризорницей.
— Что же ты умеешь, девочка? — между тем, поинтересовался грант.
Я пожала плечами. Откуда мне знать? Отметине на моем запястье от силы пара часов.
Мужчина, не получив ответ, поджал губы. Вроде как разочаровался. Мне это жутко не понравилось. Вдруг захотелось его впечатлить. Сделать так, чтобы этот мажор рот открыл от удивления. Я напыжилась изо всех сил, сама толком не понимая, чего добиваюсь.
А грант запрокинул голову и рассмеялся. Мелодично так, совсем не зло, но все равно обидно, потому что снисходительно.
— Само очарование! — произнес он. — Очень милая попытка. Если согласишься пойти со мной, обещаю голодать не будешь. Но предупреждаю честно, жить легче не станет. Что скажешь?
В тот момент я не особо поняла, о чем он говорит. Услышала только «голодать не будешь». Прочее прозвучало фоном. Для беспризорницы, которая никогда в жизни не ела досыта, это были волшебные слова. Будто сбылись все мои мечты разом! Больше и желать-то нечего… Естественно, я, не раздумывая толком, кивнула.
— Отлично, — грант Арклей выпрямился. — Значит, идешь со мной. Так тому и быть.
Он вытащил белоснежный платок из кармана пиджака и тщательно оттер им пальцы, которыми касался меня, а затем бросил платок на пол. Просто взял и выбросил красивую дорогую вещь, потому что она, по его мнению, отслужила свое.
Таким он был — использовал всех и все, а потом выбрасывал, как только они переставали приносить пользу. Я догадывалась, что однажды он так же поступит со мной. Но пока я зачем-то ему нужна, грех этим не воспользоваться.
Отлично помню, как грант привез меня в свой дом. Я переступила порог огромного особняка в благоговейном трепете. Все это принадлежит одному человеку? Ладно, пусть не одному, а его семье. Но все равно это слишком, невероятно много!
Никогда я еще не ощущала себя столь ничтожно мелкой. Было страшно ступать на дорогой паркет. Казалось, я пачкаю все до чего дотрагиваюсь. Хотя почему «казалось»? Все так и было. Моя одежда, да и я сама были слишком грязными для этого идеального места, но грант Арклей как будто этого не замечал.
Он лично проводил меня в гостиную, где представил семье.
— Знакомьтесь, это… — он оглянулся на меня, сообразив, что так и не узнал имени.
— Диондра, — пискнула я.
— Именно так, — кивнул он. — Диондра
Я потеряла дар речи, да и связь с реальностью. Грант хотел меня удочерить? Подобное не укладывалось в голове. Нет, я слышала, что богатеи порой подбирает бездомных зверушек и приносят их в дом. Но грант Арклей пошел дальше — он подобрал меня, беспризорницу с сомнительным прошлым и непонятным происхождением.
Я очнулась от крика. Светловолосая дама лет сорока обвиняла гранта:
— Где ты взял эту бродяжку? — возмущалась она. — Стой, я все поняла! Это твоя внебрачная дочь? Ты нагулял ее за моей спиной?
Тут-то до меня и дошло, что дама — леди Арклей, жена гранта. Ее подозрения можно понять. Не каждый день мужья приводят в дом подобранных с улицы детей. Я, грешным делом, подумала — вдруг она права? С какой еще стати я понадобилась столь важному господину?
— Не говори глупости, Кармель, — поморщился грант. — Будь у меня любовница, я бы не стал ее скрывать.
Леди Арклей задохнулась от возмущения. Тогда ей на помощь пришла девушка примерно одного со мной возраста. Она так походила на жену гранта — такая же светловолосая и надменная, что было очевидно — это ее дочь.
— Я никогда… Никогда! Не назову это существо сестрой, — выпалила она.
— Твое мнение, Грэйс, — отмахнулся грант, — вовсе никого не интересует.
Никто не смел возражать гранту Арклею, и я осталась. Первое время я все ждала, что маг с порезом на щеке явится за мной. Я ранила его! Такое не прощают. Но дни сменялись неделями, а те — месяцами, никто не приходил по мою душу, и я успокоилась. Я забыла его. Стерла из памяти, будто его и не существовало никогда. Только в кошмарах он упорно являлся мне, но я научилась с ними жить. И уж точно я не ожидала, что судьба подбросит мне новую встречу с ним в Академии, которую мне жизненно важно окончить с отличием.
Грэйс — дочь четы Арклеев — слово сдержала. Два года, прожитые с ней под одной крышей, прошли под знаком войны. А потом «сестра» поступила в Академию и уехала — она была старше меня на год. Целый год спокойствия!
Самое отвратительное, что мы с Грэйс оказались похожи внешне. Как будто реально родились сестрами. Это невыносимо бесило нас обеих. Всю нашу вынужденную совместную жизнь под одной крышей мы всячески подчеркивали, что между нам нет никакого родства. Ни единой общей мерзкой капли крови!
Моя сводная сестра, как и я, была блондинкой. Вот только Грэйс в отличие от меня имела склонность к полноте. Это ей досталось от матери. Если сравнивать женщин с экипажами, то леди Арклей была дормезом — большим и неповоротливым, зато вместительным. А вот Грэйс упорно желала оставаться бричкой — легкой и воздушной.
Пока я без вреда для фигуры уплетала булочки, Грэйс тщательно следила за питанием: не ела жирного, жареного, ограничивала порции и ненавидела меня за это еще сильнее. Если она так издевалась над собой, представьте, что она творила со мной?