Строптивый ангел
Шрифт:
Да, он помнил день, когда родился Корд – его сводный брат. Сын добропорядочной белой леди.
Энджеллу было десять. До этого с ним все обращались как с сыном хозяина. Его воспитывали, любили, учили. Его будущее было обеспечено – он наследовал все. Так было, пока не родился Корд.
В тот день их с матерью собирались переселить в хижины за конюшней, к другим рабам. Теперь их ненавидели все. Белые ненавидели их за примесь негритянской крови. А черные считали их предателями.
Но что плохого было в том,
Они были рабами: мать – негритянка на одну восьмую и он – негр на одну шестнадцатую. Кожа у них была не темнее, чем у плантатора. Здесь было множество и других рабов с белой кожей. Но тот, кто рожден в рабстве, по закону, навсегда становится рабом.
Энджелл пригладил волосы и отвернулся от Трейса.
– Тебе никто не поверит, – хрипло повторил он.
«Но почему ему не должны верить? Ведь все это правда! – подумал Энджелл уже про себя. – Надо уезжать. Срочно. Сегодня же».
– Может, и нет, – легко согласился Трейс. Слишком легко согласился…
Энджелл медленно обернулся.
– Но я уверен, они поверят Синклерам, как ты думаешь? – Трейс уселся в кожаное кресло и, с наслаждением затягиваясь сигарой, выпустил очередную струю дыма.
Глаза Энджелла сузились, он промолчал. Синклеры. Соседи с востока. Полторы тысячи акров, две дочери, двадцать девять рабов.
– Да, я уверен, им поверят, – продолжал Трейс. – А они уже в городе. Я их видел. Сейчас они еще не знают, что ты здесь. И может быть, с моей помощью тебе удастся скрыть это. Видишь, я предлагаю тебе сделку, – я помогаю тебе, но тебе придется вознаградить меня.
Энджелл вздохнул. Ему необходимо выиграть время.
– То есть это шантаж?
– Не совсем, – нахмурился Трейс. – Больше всего я хотел бы, чтобы все узнали о тебе правду. Судя по всему, тебе улыбнулась удача, и ты прекрасно живешь. Хотя явно этого не заслуживаешь. Но сейчас мы можем заключить сделку. Может, немного твоей удачи перейдет ко мне. Ты ведь в долгу у меня, Энджелл.
Молча они мерили друг друга взглядами. Энджелл вновь вспоминал, как вскоре после рождения Корда Трейс зашел к ним в дом. Он хотел выгнать их. Но мать Энджелла была слишком красива. И Трейс решил заодно воспользоваться подходящим случаем.
Когда десятилетний Энджелл вбежал в дом, он увидел мать, распростертую на полу, всю в крови, придавленную сверху Трейсом. Не раздумывая он схватил кипящий котелок и выплеснул в лицо надсмотрщику.
А затем он бежал сквозь влажный мартовский лес. Бежал только затем, чтобы скрываться всю жизнь.
– Ты мне еще заплатишь за все, – низким голосом проговорил Энджелл. – Ты убил ее – этого тебе мало?
– Я ни за что тебе не собираюсь платить. И тебя бы убил, если б ты появился в окрестностях еще хоть раз.
Энджелл
– Ну, к счастью, я больше туда не возвращался.
Злоба исказила лицо Трейса.
– Пойми, Энджелл, ты у меня в долгу. И теперь я хочу получить его с тебя.
– Так что ты хочешь? Я же сказал, у меня ничего нет. Что я тебе могу дать? Разве что ты испытаешь удовлетворение, если я сбегу из Нью-Йорка?
– Нет, ты не убежишь, Энджелл. Ты слишком увяз в этом деле. – Трейс бросил сигару на стол. – Завтра я вернусь. И ты отдашь мне должок. И ты отдашь мне его по-доброму.
– Нет! – возразил Энджелл. – До завтра я ничего не успею найти. Дай мне времени, хотя бы до пятницы.
– Ха! – фыркнул Трейс. – Ладно, договоримся на послезавтра.
Послезавтра. За это время Присцилла успеет поговорить с отцом. А он сам может кое-что рассказать Эве. По крайней мере у него в любом случае будет время попрощаться.
А это уже было много.
Он исподлобья взглянул на Трейса:
– Хорошо. Я согласен.
Когда родители пошли спать, Эва направилась в большую гостиную. Энджелл, подперев ладонями голову, сидел в кресле перед камином.
– Энджелл?
Она сказала это тихо, но он все равно вздрогнул и быстро поднялся, отбросив упавшие на глаза волосы.
– Энджелл, что случилось? – повторила она настойчиво.
– Ничего особенного, – ответил он ровным голосом. – Трейс – довольно неприятный тип.
Эва почувствовала, как в ней просыпается страх. Страх за него. Что такого мог сказать этот Трейс, что так изменило Энджелла?
Она молча подошла к нему и взяла его руки в свои.
– Скажи мне, – сказала она, глядя ему в глаза, – у него действительно есть что-то, чем он может тебя шантажировать?
Энджелл изумленно посмотрел на нее, затем покачал головой, отвернулся и задумчиво почесал в затылке.
Наконец он сухо рассмеялся и повернулся к ней.
– То, что знает он, известно и тебе. – В его глазах мелькнул странный огонек. Они были полны одновременно страха, гнева и раздражения. – В основном.
– Поясни, пожалуйста, – попросила она.
– Ты же говорила с самого начала – мы слишком отличаемся друг от друга. Мы с тобой. Ну или я отличаюсь от всех. Мне не место здесь. Пора уезжать.
– Я ошибалась. Теперь мне так не кажется, – сказала она осторожно. – И отец о тебе очень высокого мнения.
– Нет, Эва. – Он опустил глаза и покачал головой. – Ты была права. Деньги, поведение, одежда – не главное. – Он беспомощно развел руками. – Я недостаточно хорош. Недостаточно хорош для тебя.
– Ты зря так говоришь, наоборот, это ты был прав раньше. Дело не в деньгах, внешнем виде и соблюдении определенных приличий. Дело в характере. А он у тебя… безупречный.