Стругацкие. Лучшие произведения в одном томе
Шрифт:
— Да.
— Вас признали годным?
— Конечно.
— Без ограничений?
— В карточке было написано просто: «Годен».
— Что вы думаете о Боевом Легионе?
— Теперь я думаю, что это безмозглое оружие в чьих-то руках. Скорее всего, в руках этих пресловутых Огненосных Творцов. Но я еще многого не понимаю.
— А что вы думаете об Огненосных Творцах?
— Я думаю, что это верхушка военной диктатуры. В средствах они неразборчивы, но какие у них цели… — Максим покачал головой.
— Что
— Думаю, что термин неудачен. Думаю, что вы — заговорщики. Цели ваши тоже представляю довольно смутно. Но мне понравились люди, которых я видел сам. Все они показались мне честными и, как бы это сказать… действующими сознательно.
— Так, — сказал широкоплечий. — У вас бывают боли?
— В голове? Нет, не бывают.
— Зачем об этом спрашивать? — сказал Лесник. — Если бы были, он бы здесь не сидел.
— Вот я и хочу понять, зачем он здесь сидит, — сказал широкоплечий. — Зачем вы пришли к нам? Вы хотите участвовать в нашей борьбе?
Максим покачал головой.
— Я бы так не сказал. Это была бы неправда. Я хочу разобраться. Сейчас я скорее с вами, чем с ними, но ведь и о вас я знаю слишком мало.
Все переглянулись.
— У нас так не делается, милый, — сказал Лесник. — У нас так: либо ты наш, и тогда на тебе оружие и иди воевать. Либо ты, значит, не наш, и тогда, извини, тогда мы тебя… сам понимаешь… куда тебя — в голову надо, да?
Опять наступило молчание. Доктор тяжело вздохнул и выколотил трубку о скамью.
— Редкий и тяжелый случай, — объявил он. — У меня есть предложение. Пусть он нас поспрашивает… У вас же есть вопросы, не так ли, Мак?
— Да, я пришел спрашивать, — отозвался Максим.
— У него много вопросов, — подтвердила Орди, усмехаясь. — Он матери жить не давал вопросами. Да и ко мне приставал.
— Задавайте, — сказал широкоплечий. — А вы, Доктор, будете отвечать. А мы послушаем.
— Кто такие Огненосные Творцы и чего они хотят? — начал Максим.
Все зашевелились — очевидно, этого вопроса не ждали.
— Огненосные Творцы, — сказал Доктор, — это анонимная группа наиболее опытных интриганов из военных, финансистов и политиков. У них две цели: одна — главная, другая — основная. Главная — удержаться у власти. Основная — получить от этой власти максимум удовлетворения. Все они хапуги, сибариты, садисты, и все они властолюбцы… Вы удовлетворены?
— Нет, — сказал Максим. — Все это я и так подозревал… Их экономическая программа? Их идеология? Их база, на кого они опираются?..
Все опять переглянулись. Лесник, раскрыв рот, смотрел на Максима.
— Экономическая программа… — сказал Доктор. — Вы слишком многого от нас хотите. Мы не теоретики, мы — практики. Для нас важнее всего то, что они хотят нас уничтожить. Собственно говоря, мы боремся за свою жизнь… — Он стал раздраженно набивать трубку.
— Я
Трубка Доктора шуршала и трещала, тяжелый смрад распространялся от нее по подвалу.
— Дайте мне, — сказал вдруг Лесник. — Дайте я ему скажу… Мне дайте… Ты, друг симпатичный, того… Не знаю, как там у вас в горах, а у нас тут люди любят жить. Как это так — кроме, говорит, сохранения жизни? А мне, может быть, кроме этого, ничего и не надо!.. Ты что полагаешь — этого мало? Ишь ты какой храбрый нашелся! Ты поживи-ка в подвале, когда у тебя дом есть, жена, семья и все от тебя отреклись… Ты это брось!
— Подождите, Лесник, — сказал широкоплечий.
— Нет, это пусть он подождет! Ишь ты какой нашелся! Общество ему подавай, базу всякую…
— Подожди, дядя, — сказал Доктор. — Не сердись. Видишь, человек ничего не понимает… Видите ли, — сказал он Максиму, — наше движение очень разнородно. Какой-то единой политической программы у нас нет, да и быть не может: все мы убиваем, потому что убивают нас. Это надо понять. Вы это поймите. Все мы смертники, шансов выжить у нас не много. И всю политику у нас заслоняет, по существу, биология. Выжить — вот главное. Тут уж не до базы. Так что если вы явились с какой-нибудь социальной программой, ничего у вас не выйдет.
— В чем же дело? — спросил Максим.
— Нас считают выродками. Откуда это пошло, теперь и не вспомнишь. Но сейчас Огненосным Творцам выгодно нас травить: это отвлекает народ от внутренних проблем, от коррупции финансистов, загребающих деньги на военных заказах и на строительстве башен.
— Это уже нечто, — сказал Максим. — Значит, в основе всего опять же деньги. Значит, Творцы служат деньгам. Кого они еще прикрывают?
— Творцы никому не служат. Они сами — деньги. Они — все. И они, между прочим, ничто, потому что они анонимны и все время жрут друг друга… Ему бы с Вепрем поговорить, — сказал он широкоплечему. — Они бы нашли общий язык.
— Хорошо, о Творцах я поговорю с Вепрем. А сейчас…
— С Вепрем вы уже не поговорите, — сказал Мемо злобно. — Вепря расстреляли.
— Это однорукий, — пояснила Орди. — Да, вы же должны знать…
— Я знаю, — сказал Максим. — Но его не расстреляли. Его приговорили к ссылке на воспитание.
— Не может быть, — сказал широкоплечий. — Вепря? К ссылке?
— Да, — сказал Максим. — Гэла Кетшефа — к смертной казни, Вепря — к ссылке, а еще одного, который не назвал своего имени, забрал к себе штатский. По-видимому, в контрразведку.