Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984
Шрифт:
<…>
(Резко.) Кризис — это когда писатели не желают более писать фантастику, а читатели не желают ее более читать. Такого не наблюдаю. Зато издатели!..
<…>
А издатели в ответ на ваши прекраснодушные рассуждения выдвинут контраргумент: издавать нечего, пишете посредственные книги!
<…>
В московском семинаре молодых фантастов собрались интересные авторы. Уверяю вас, свои первые вещи они пишут на гораздо более высоком уровне, чем, например, мы с Владимиром Савченко писали свои первые.
<…>
Целый ряд общетеоретических положений, вызывавших
Нет фантастики и в толстых литературных журналах.
<…>
Некоторые конкретные сдвиги есть, конечно. Какие-то приемы работы мы нашли. Взять хотя бы деятельность наших советов по приключениям и фантастике.
<…>
Фильмы — дело хорошее… Но всё же творческая эволюция писателя теснейшим образом связана с публикацией его произведений. Для развития писателя жизненно необходим партнер — читатель, причем обязательно массовый. Не знаю, в чем заключается магия этой связи, но, как правило, писатель (независимо от его таланта), лишенный выхода к широкому читателю, рано или поздно останавливается в своем развитии, начинает топтаться на месте.
Если мы хотим, чтобы советская фантастика занимала в советской и мировой культуре надлежащее место — место действительного пропагандиста передовых идей, была на деле могучим средством воспитания молодого поколения и действительно острым оружием в идейной схватке двух миров, если мы хотим, чтобы наша фантастика развивалась и совершенствовалась качественно, мы должны обеспечить ровный, систематический, неспадающий поток ее публикаций. Другого пути просто не существует. У нас есть массовый читатель, умный и благодарный, ждущий этого потока с нетерпением. У нас есть писатели, опытные и молодые, способные обеспечить этот поток.
<…>
Тем временем состоялся просмотр «Сталкера» представителями кинопроката. АН после вспоминал.
<…>
Вечером 3 января [74] восьмидесятого года мы с Андреем Тарковским выступали перед представителями кинопроката. В огромном зале собрались люди, которым доверено было определить, как отнесутся к «Сталкеру» зрители и соответственно сколько экземпляров пленки выпустить в свет.
74
На самом деле — марта.
Я пришел к обсуждению. Фильм уже посмотрели. Выступил Андрей, объяснил фильм, рассказал о своей над ним работе, ответил на вопросы. Вопросы показались мне странными. Вдруг в зале прозвучал сочный бас: «Да кто эту белиберду смотреть будет?» Раздался одобрительный смех. Андрей побелел, пальцы его сжались в кулаки. Стараясь не смотреть на него, я попросил слова.
75
В черновике этих воспоминаний А. Стругацкого фраза заканчивалась так: «…и на каждом светилось знаменитое кассилевское „НЭ ТРЭБА!“». Цитата из «Кондуита и Швамбрании» Л. Кассиля: «Зажиточные хуторяне собирались в волостном правлении „на сходку“. И, если подымался вопрос о постройке новой школы, о замощении улиц и т. д., горланили обычную „резолюцию“: — Нэ треба!» (кн. 1, ч. «Голубиная книга», гл. «Голуби-сизяки»).
Помнится, мы сошли с эстрады на лестничную площадку. Андрей скрипел зубами. У меня тряслись руки, и я с трудом поднес спичку к сигарете.
Несколько мужчин и женщин остановились возле нас. Беспокойно оглядываясь, они бормотали вполголоса:
— Вы не думайте… Мы не все такие… Мы понимаем…
На четверть миллиарда только советских зрителей кинопрокат выпустил 196 экземпляров фильма.
На всю Москву выделили три копии.
За первые же месяцы в Москве «Сталкер» посмотрели два миллиона зрителей.
Дорогой Борик!
Трижды и четырежды прошу прощения, что долго не писал. Появилось ужасное отвращение к письмам, не знаю, чем это объяснить. Ну, ладно. Надобно преодолевать.
1. Дела киношные. «Чародеев» начнут работать в середине года. Там всё на мази, отношение отличное, режиссер готов, мои предложения касательно музыки практически приняты.
Я побывал у Павленка — по делам исключительно общественным, договорились, что будет при Госкино создана организация по развитию советской кинофантастики. Секретариат СП РСФСР послал под мою диктовку Павленку список инициативной группы от писателей, которых Павленок должен встретить со своей инициативной группой в удобное для него время.
«Сталкер», видимо, идет на Каннский фестиваль, после чего будет демонстрироваться широко. 3-го я с Тарковским выступал перед руководителями прокатчиков со всего СССР. Тарковский был жутко недружелюбен, ему отвечали тем же. Темные все-таки люди.
Просмотрел фильм ОуПА, но об этом, кажется, тебе уже писал. Говорят, выйдет на экраны в апреле.
2. Совещались в воскресенье у Войскунского с Биленкиным и Ковальчуком. Согласились, что нужно добиваться раскола всесоюзного Совета, просить создать отдельный Совет по фантастике. Затеяна сложная игра, в которой я опять-таки должен играть заглавную роль. Прежде всего мне придется встретиться с троицей Кешоков-Кулешов-Парнов и сообщить им, что я иду на них.
3. В ВААП и Верченке пришло письмо из Италии от организаторов Еврокона-5 об отмене нашего приглашения. Ссылаются на то, что Парнову еще в августе было передано это приглашение в Брайтоне, а никаких реакций не было, а теперь уже поздно. Я с Парновым не говорил (и не буду), но, по слухам, Парнов передал это приглашение в Инокомиссию тогда же, так же, как и повторные письма из Италии, но Косоруков (пред. Инокомиссии) их положил под сукно. Еще говорят, что Верченко, получив письмо с отказом, вызвал Парнова и спросил, как он это расценивает, и тот якобы сказал, что расценивает это как плевок в лицо. Мужественный парень, наш Парнов.