Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
Уже в конце октября[186] я получил по почте от Аркадия Стругацкого заявку на сценарий для режиссера А. Тарковского.
Мы (то есть те, кто пребывал в руководстве киностудии «Мосфильм») вздохнули облегченно: кажется, Тарковский «взялся за ум», и новая его работа, скорее всего, не грозит студии теми неприятностями, которая она испытала с его последней картиной «Зеркало» — этот фильм резко не понравился, да и не мог понравиться, ни по своему содержанию, ни по своей «заумной» форме — начальству. Кинематографическому. А тем паче более высокому.
Руководство злило то, что оно фильм не понимает. С одной стороны — обидно: какое же ты в таком разе начальство, а с другой — не скрывается ли в «Зеркале» какая-либо
В сценарии же «Сталкер», написанном Аркадием и Борисом Стругацкими по мотивам своей повести «Пикник на обочине», никаких таких «кустов» не было: нормальная советская (хорошая) фантастика — четкая по сюжету, с героем, большим количеством необыкновенных событий, с нравственным выводом. Довольно легко сцена186 Речь, вероятно, о конце ноября, о дате после упомянутого выше письма от 19.11.75. Сама же заявка была написана еще в апреле, но ее не удавалось передать в Центральную сценарную студию. См. запись в РД от 8.04.75 и письмо АНа от 21.04.75.
рий прошел все утверждающие инстанции. Особых происшествий, связанных с фильмом, не предвиделось.
И действительно, сценарий получил одобрение.
Из архива. Заключение на сценарий МЖ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
сценарно-редакционной коллегии
Экспериментального творческого объединения
по заявке А. и Б. Стругацких
на литературный сценарий «Машина желаний»
Сценарно-редакционная коллегия ЭТО рассмотрела заявку А. и Б. Стругацких на написание литературного сценария «Машина желаний».
Заявка представляет собой подробное изложение темы, замысла и сюжета будущего кинопроизведения, решенного в жанре приключенческой фантастики с четкой социально-политической направленностью.
Разоблачение агрессивных устремлений военно-промышленного комплекса одного из современных империалистических государств и его порождения — гангстеризма, роль науки в прогрессе человечества, фантастическая предпосылка событий — посещение Земли пришельцами из внегалактической цивилизации — все это в сочетании с острым сюжетом позволяет надеяться на создание интересного увлекательного фильма.
Фильм «Машина желаний» рассчитан на режиссера А. Тарковского.
Исходя из вышеизложенного, сценарно-редакционная коллегия принимает заявку А. и Б. Стругацких и рекомендует заключить с авторами договор.
Срок сдачи первого варианта сценария — [машинописное «15 июля» исправлено на рукописное «1 августа»] 1976 года.
Главный редактор ЭТО К. Замошкин
Андрей Тарковский откликнулся на это в своем Мартирологе.
Из: Тарковский А. Мартиролог
10 декабря 1975
Сизову понравилась заявка Стругацких. В ЭТО хотят, кажется, «Пикник».
С 16 ноября по 9 декабря АН находился в поездке — с Марианом Ткачёвым он участвовал в агитпоездке по Дальнему Востоку, местам его былой службы. Авторы выступали в Хабаровске, Владивостоке, Петропавловске-Камчатском…
Об этой поездке вспоминал Мариан Ткачёв. Но сначала пара слов АНа о самом Ткачёве как переводчике.
Из: АНС. О Нгуен Динь Тхи и его пьесе
<…>
Еще о форме. Думаю, закономерно, что Тхи, писавший все свои пьесы в прозе, эту написал стихами. Они как бы переводят все в «высокий» ряд, придают полет, окрыленность. Писатель Мариан Ткачёв — наверное, вам, читатель, знакомы мастерские его переводы из средневековой и современной вьетнамской литературы — правильно, на мой взгляд, выбрал для русской версии пьесы пятистопный ямб, позволивший с достаточной полнотой и гибкостью передать движение речевого потока, напряженность диалога, лексические характеристики персонажей. Следуя
<…>
Из: Ткачёв М. Об Аркадии Натановиче Стругацком
<…>
Поздней осенью 1975 года, перед долженствовавшим собраться в апреле 1976-го XXV съездом КПСС, Московской писательской организации был предоставлен купейный вагон, которому предстояло пересечь всю страну от Бреста до Владивостока. Его прицепляли к разным поездам и отцепляли в намеченных заранее городах, где он, подобно известному бронепоезду, стоял на запасном пути, а московские литераторы встречались с читателями, посещали предприятия, вузы и т. п., дабы «собрать материал». Предполагалось после вагона создать коллективный сборник в подарок съезду. Нашлись энтузиасты — преимущественно из «патриархов», — проехавшие весь маршрут. Но большинство литпассажиров менялось поэтапно. Мы с АНом были в группе последнего этапа (Центральная Сибирь — Тихий океан). Поездка получилась интересная. Я думаю, для АНа было очень важным общение с читателями.
<…>
Вернусь к нашему с АНом путешествию во Владивосток. Там были интересные встречи с учеными под дружеским патронажем океанолога и барда А. М. Городницкого, приплывшего во «Владик» на своем «Витязе». Венцом обещало стать посещение этого «корабля науки». Но АН решил закончить «свой поход» в другом пункте Тихого океана. Он надумал посетить Камчатку, где 20 лет назад проходила его военная служба. И сколько я ни твердил ему, что «Двадцать лет спустя» давно написаны Дюма-отцом, он оставался непреклонным. Пассажирская навигация к тому времени закрылась. Но начальство Дальневосточного пароходства, восхищенное явлением АНа и умиленное моим очерком о мужестве моряков-дальневосточников, совершавших рейсы в воюющий Вьетнам (его напечатал за несколько лет до этого журнал «Коммунист»), — начальство подыскало для нас «оказию» на уходившем в Петропавловск сухогрузе.
До отплытия к нам был прилеплен один из сотрудников пароходства вместе с микроавтобусом японского производства. Мы славно поездили по Владивостоку. Но более всего запомнились мне споры АНа с нашим сопровождающим, который был убежден: человечество переживет ядерную войну, главное — нанести врагу первый удар (упреждающий). Боюсь, АН не сумел его переубедить.
Переход по довольно-таки бурному Тихому океану весьма впечатлил АНа. Но одно, мне кажется, его потрясло. Уже недалеко от входа в Авачинскую губу судно наше застопорило ход, дабы не мешать выходу в океан атомной подводной лодки. Она шла на плаву. Было в этом творении человеческих рук нечто от допотопного хищного ящера. Двигалась субмарина быстро и бесшумно. Рассветные лучи солнца окрасили ее в какой-то, не имеющий определения, цвет. Крепко сжав мою руку, АН провожал ее взглядом, молча.
Много времени провел он в беседах с моряками, запросто наведывавшимися к нам в каюту. До этого он навряд ли представлял себе достаточно ясно трудности в их работе и житейские сложности.
Когда мы пришли в Петропавловск, нас встретил секретарь тамошней писательской организации, насчитывавшей, если мне не изменяет память, семь или девять человек. Он помог нам устроиться в гостинице. Потом мы втроем спустились в ресторан, и он искренне удивился, когда мы с АНом заплатили за выпивку и обед. Как мы поняли, столичные гости (по традиции) обычно не раскошеливались.