Структуры господства, граждане и институты
Шрифт:
Начиная с раннего периода своей политической деятельности, периода участия в развернувшемся в Италии в послевоенное «красное двухлетие» 1919–1920 гг. движении фабрично-заводских советов [53] и создания туринской группы «Ордине Нуово» («Новый строй»), Грамши развивал тему демократии с акцентом на активном участии граждан, самоуправлении, на преодолении разрыва между управляющими и управляемыми, между гражданским и политическим обществом. Советы в концепции Грамши – не просто выразители спонтанного стремления трудящихся к самоуправлению, а носители новых институциональных форм, ростки нового государства и даже новой цивилизации.
53
Его кульминацией стал захват предприятий в крупных промышленных центрах страны в сентябре 1920 г. с целью введения рабочего самоуправления.
Позднее в «Тюремных тетрадях» он связал тему
54
Gramsci A. Quaderni del carcere. Edizione critica dell’Istituto Gramsci, a cura di V. Gerratana. Torino: Einaudi, 1975. Quaderno 8, § 191.
Грамши пишет также о новых формах демократии в контексте перспективы социальной трансформации в направлении «урегулированного общества», результатом которой должно стать, в соответствии с марксистской теорией, поглощение политического общества гражданским, исчезновение классовых различий, а вместе с ними и государства, по крайней мере в качестве инструмента господства [55] .
55
Cospito G. Egemonia // Le parole di Gramsci. Per un lessico dei Quaderni del carcere. A cura di Frosini F. e Liguori G. Roma: Carocci editore, 2004. P. 91.
В ХХ столетии вехой в критическом осмыслении взаимосвязи процессов эмансипации и господства стали знаменитые теоретические споры о методологии социальных наук представителей критического рационализма (К. Поппер, Г. Альберт) и критической теории Франкфуртской школы (Т. Адорно, М. Хоркхаймер).
Центральная посылка основателей критической теории – просвещенческая рациональность, весь проект Современности, рациональность индустриального капиталистического общества в основе своей иррациональны и деструктивны. Критическая теория призвана осмыслить их онтологию и эпистемологию. Методология научного позитивизма не способна справиться с этой задачей.
«Диалектика Просвещения» Теодора Адорно и Макса Хорк-хаймера [56] стала программной работой критической теории Франкфуртской школы, хотя сначала была принята весьма прохладно. Работа фокусирована на «родовой травме» заложенного Просвещением проекта Модерна – развитие через подавление, господство как способ отношения к природной и социальной среде. Авторы ниспровергли тезис о безусловно освободительном характере и потенциале Просвещения, понимаемого ими в широком смысле как форма мышления и установки сознания обществ Модерна. Столпы первого поколения Франкфуртской школы указывают на саморазрушительную природу Просвещения, на противоречивость его идеалов разума и рациональности. Адорно и Хоркхаймер безусловно признают, что «свобода в обществе неотделима от просвещающего» мышления. «Тем не менее, – утверждают они, – понятие именно этого мышления ничуть не в меньшей степени, чем конкретные исторические формы, институты общества, с которыми оно неразрывно сплетено, уже содержит в себе зародыш того регресса, который сегодня наблюдается повсюду» [57] .
56
Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты / пер. с нем. М. Кузнецова. М.; СПб.: Медиум, Ювента, 1997.
57
Там же. С. 10–11.
Авторы, эрудиты-энциклопедисты своего времени, приводят аргументы из разных областей знания в подтверждение верности своего утверждения, что господство является неизбежной альтернативой Просвещению в силу самой сущности последнего. Адорно и Хоркхаймер бескомпромиссны: modus vivendi и modus operandi технологического прогресса европейской цивилизации таковы, что их проклятием является регрессия. Деструктивность просвещенческого прогресса, эмансипация в логике Просвещения ведут к возникновению новых и все более изощренных форм господства: «Рост экономической продуктивности, с одной стороны, создает условия для более справедливого мира, с другой стороны, наделяет технический аппарат и те социальные группы, которые им распоряжаются, безмерным превосходством над остальной частью населения. Единичный человек перед лицом экономических сил полностью аннулируется» [58] .
58
Там
В критической теории Т. Адорно и М. Хоркхаймера очевидно влияние философского понимания К. Марксом всеобщей эмансипации как неотчужденной человечности. Называя две взаимосвязанные формы господства при капитализме – отчуждение и классовое господство, – Маркс не отождествлял освобождение человека с политической эмансипацией. Под последней он понимал «сведение человека, с одной стороны, к члену гражданского общества, к эгоистическому, независимому индивиду, с другой – к гражданину государства, к юридическому лицу» [59] . Предел политической эмансипации, согласно Марксу, «с самого начала проявляется в том, что государство может освободить себя от какого-либо ограничения без того, чтобы человек стал действительно свободным от этого ограничения, что государство может быть республикой без того, чтобы человек был свободным человеком» [60] . Согласно Марксу, «всякая эмансипация состоит в том, что она возвращает человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку (…) лишь тогда, когда действительный индивидуальный человек воспримет в себя абстрактного гражданина государства и, в качестве индивидуального человека, в своей эмпирической жизни, в своем индивидуальном труде, в своих индивидуальных отношениях станет родовым существом; лишь тогда, когда человек познает и организует свои “собственные силы” как общественные силы и потому не станет больше отделять от себя общественную силу в виде политической силы, – лишь тогда свершится человеческая эмансипация» [61] .
59
Там же.
60
Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Указ. соч. С. 4.
61
Там же. С.13.
Критика современности Т. Адорно и фрейдо-марксиста М. Хоркхаймера радикальнее марксовой в том смысле, что это «не просто критика конкретного метода производства как способа угнетения, но критика коллективного мышления и действия, критика менталитета, системы подавления, которая угрожает не только классу, но и всему человечеству» [62] .
По мере того как практика подтверждала тезис классиков Франкфуртской школы о том, что эмансипация в логике проекта Модерна неизбежно будет порождать новые и все более изощренные формы господства, смещался и фокус исследования власти: от ее явных форм к скрытым проявлениям.
62
Klapwijk J. Dialectic of Enlightenment: Critical Theory and the Messianic Light. Wipf & Stock Publishers, 2010. P.16.
Две работы можно назвать своеобразной визитной карточкой критического теоретического дискурса эмансипации, власти и господства 1960-х г. Любопытно, что авторы «ведут диалог» даже заголовками своих ставших хрестоматийными работ – «Два лица власти» Питера Бахраха и Мортона Бараца [63] и «Одномерный человек» Герберта Маркузе [64] . Исследователи с разных методологических позиций обосновывают общую стержневую идею: в силу характера современного буржуазного общества господство репрессивной общественной системы далеко не обязательно принимает ту или иную форму открытого насилия или «террористического политического координирования общества» в терминах Г. Маркузе. Контроль над структурами господства позволяет использовать скрытые, но в высшей степени деструктивные для индивида и общества формы порабощения.
63
Bachrach P., Baratz M. Two Faces of Power // American Political Science Review. Wash. 1962. № 56. P. 947–952.
64
Маркузе Г. Одномерный человек / пер. с англ. А.А. Юдина. М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003.
П. Бахрах и М. Барац открывают второе, не столь явное, по сравнению с далевским первым [65] , но очень важное «лицо» власти. Авторы вводят в дискуссию о власти критерии, которые стали ключевыми для дифференциации власти и господства в современных концепциях господства: возможность субъекта власти осуществлять в своих интересах контроль над набором опций объекта власти и использовать последнего в качестве инструмента для достижения своих целей.
65
Dahl R. The Concept of Power // Behavioral Science. 1957. N 1. P. 101–215.
Конец ознакомительного фрагмента.