Струна и люстра
Шрифт:
— Ладно, я принял закон… — Валерий сел на корточки между мальчиком и лапом. — Но причем тут полеты?
— А ты знаешь, как работает самолетное крыло?
— М-м… Знал. Но подзабыл, — соврал Валерий.
— Оно снизу плоское, а сверху выпуклое. Поэтому воздух обтекает его неодинаково. С выпуклой стороны путь у воздуха длиннее и скорость больше, чем снизу. А там, где у газа или жидкости скорость больше, давление уменьшается. Значит на крыло снизу вверх давит подъемная сила…
— Правильно. Я вспомнил…
— Ну
— С ума сойти! — искренне восхитился Валерий. Не столько теорией, сколько ее изобретателем. Но и теория была «с ума сойти». Впрочем, все гениальное граничит с бредом. А то, что идея мальчишки не совсем бред, доказывал вот этот самый лап — он прилег рядом, как уставшая собака, и тихо шелестел вертушками.
— Странно, что до этого никто не додумался раньше… — неуверенно сказал Валерий.
— Наверно, додумывались. Только никто не догадался использовать стул. А в таких стульях напряжение накапливается особенно сильно. Не знаю почему…
Оба стали смотреть на стул.
— А вот все эти штуки на нем… Они для чего?
— Регуляторы всякие, — отозвался мальчик уже более охотно. — Стабилизаторы. Лапы, он ведь капризные. Потому что потоки времени неравномерные, то есть изменчивые. Как вода в ручье… А коробка — это приемник мысленных команд. Чтобы управлять на расстоянии…
— Получается?
— Без веревки пока не получается… Да и с веревкой не всегда, — признался юный изобретатель. — Сейчас вот тоже… Я же ему не велел спускаться, а он…
Мальчик на коленках подобрался к лапу, щелкнул по коробке, тронул бумажную вертушку на ножке стула. Вертушка держалась на изогнутой проволочной шпильке. Шпилька покосилась и упала.
— Вот с-скотина… — шепнул мальчик. Оглянулся на Валерия. — У тебя нет чего-нибудь, чтобы ее прикрепить? Она держалась на смоле, да та высохла…
— М-м… — Валерий мысленно перетряхнул содержимое чемоданчика. — Кажется, нет… — И вспомнил! — Подожди-ка!..
Выудил из кармана платок, отодрал от материи прилипший комок ириски. — Вот… вроде смолы…
— Ура… — тихонько сказал мальчик. Помусолил пальцы, отщипнул от клейкого комка примерно треть и этим кусочком умело прикрепил основание шпильки к ножке стула. — Вот так. И не вздумай больше валять дурака…
Вертушка закрутилась.
— Не туда! — Мальчик и щелкнул по бумажным лопастям. Они послушно завертелись в обратную сторону. Хозяин лапа сел на прежнее место. Слепил из оставшейся ириски что-то вроде крохотной шахматной пешки, посадил ее на зеленое от сока подорожников колено, покачал.
— В этой штучке тоже напряжение времени? — спросил Валерий.
— Не-а. Это же аморфная масса. А напряжение возникает там, где есть жесткая структура. Из клеток или из кристаллов…
— Слушай, ты в каком классе? — не выдержал
— В третьем. То есть перешел в четвертый…
— А откуда у тебя такие знания? По физике и вообще…
— Отовсюду… В Информатории все есть. Подключайся и скачивай.
— Не всякий к нему умеет подключаться…
— Я научился… помаленьку… Там есть раздел «Темпоральные векторы и кольца Великого Кристалла»… Он вообще-то закрытый, но я нашел щелку…
«С ума сойти, — опять восхитился Валерий. Про себя. — Велики чудеса твои, град неведомый Инск…»
— Тебе не говорили, что ты юный талант?
— Не-а… — опять сказал мальчик. — Я юный троечник. Я не умею даже складывать столбиком четырехзначные числа.
— Говорят, этого не умел и великий Эйнштейн.
Мальчик не удивился имени Эйнштейна — видимо, знал. Ответил со вздохом:
— Скажите это Нине Петровне.
— Твоя учительница?
— Ну…
— Придирается?
— Нет, она хорошая. Но я же правда не умею складывать столбиком… — Он отклеил от колена пешку и вылепил вермишелинку.
— Как тебя зовут? — спросил Валерий.
— Лыш…
— Как?!
— Лыш, — отчетливо повторил мальчик. Это как-то перекликалось с «лапом».
— Тоже сокращенное слово? — проявил догадливость Валерий.
— Нет, не сокращенное. Оно из стихов, — с прежней отчетливостью сообщил мальчик Лыш.
Валерий вопросительно молчал. Тогда Лыш внятно и коротко разъяснил.
— Дело было в первом классе. Зимой выпал большой снег и мы слепили снеговика. Он был маленький, и его назвали Малыш. Потом мы на уроке физкультуры катались на лыжах с горок и Малыша тоже поставили на лыжи. Но он все время падал. Пришлось поставить у забора… А назавтра Нина Петровна сказала, чтобы мы сочинили стихи про зимний день. И я написал:
Снегу стало выше крыш. Наш Малыш Свалился с лыш…— Хорошо сочинил…
— Нина Петровна тоже сказала, что хорошо. Только подчеркнула последнее слово. Говорит, что на конце нужна буква «жэ». А я стал спорить. Потому что, если «жэ», то получается нескладно. Называется «неточная рифма»…
— Почему неточная? Произносится же все равно как с буквой «ша»…
— Это я уже потом понял. А тогда спорил изо всех сил. Я свое, а она свое…
— И что? Снизила оценку?
— Нет, поставила пятерку. Засмеялась и говорит: «Ну, хорошо. Только в контрольном диктанте или сочинении, когда подвернется это слово, пиши все же по правилам». Я сказал, что ладно. Тогда все тоже стали смеяться: «Лыш, не падай с лыш-ш…» Так и приклеилось…