Струна (=Полоса невезения)

Соколов Алексей

Я вдруг заметил, что жара начинает спадать. Ветер в кои-то веки подул со стороны Мастыкинского озера. Будь мне действительно плохо после вчерашней железнодорожной эпопеи, сейчас бы вздохнул с облегчением.

— Знаете, Константин Дмитриевич, — сказал наконец Димка. — нам тогда, наверно, не стоит больше видеться. А то подумают еще чего-то. У них тут, наверно, везде шпионы. Если они вас проглядели, то это просто вам повезло…

— Вот и я тоже думаю, — честно признался я. — Везет мне как-то, Димка, не к добру…

Он

улыбнулся, словно пытаясь меня подбодрить.

— Да ладно, Константин Антонович (похоже уже привык), мне тут иногда даже нравится. Пацаны хорошие попались. Правда, порядки у них здесь дурацкие…

— Где? В «Веге»?

— Угу, — кивнул он. — Им почему-то кажется, что все мы совсем еще маленькие, что всем нам должно нравиться то, что им в детстве нравилось, а мы… Знаете, тут у одного парня в тумбочке кассеты нашли. «КиШ» там, «Ария», «Коловрат» даже! Такое началось! Главное, «коловратов» пропустили, а вот к «Арии» прицепились, типа, это сатанисты. Так это все ладно. Знаете, как его наказали… — он огляделся по сторонам и, давя в себе смех, сообщил: — Погоны с него сорвали.

— Какие? — не понял я.

— Да у нас там в «Веге» все что-то вроде формы носят. Дурацкая такая, — он даже поморщился. — Как у скаутов бывает. Знаете, наверно… Да вот куртки у нас от нее же, только там с погонами. «Отряды юных трубачей» называется… Так вот, с этого парня погоны сорвали, простым воспитанником сделали, а ему с того не холодно и не жарко. Как и всем нам. А они, воспитатели, думают, что наказали нас типа. Только не понятно: за что и как? — он вновь усмехнулся.

— Тут такого нет, — нерешительно заметил я.

— Конечно! — с жаром ответил Димка. — Дядя Юра себе такие глупости не позволяет. Я со здешними уже потусовался немного, да мне и «старые» рассказывали. Кто с ними на Каму в прошлом году ходил, — Соболев даже прикрыл глаза, замечтавшись. — Тут прикольно. Парням нравится. Только мне не светит…

— Почему? — удивился я.

— Распределили. Значит, теперь уже никаких переводов… — Он опять усмехнулся по-взрослому. — Если б не это, все бы сюда сбежали. В других приютах и не осталось бы никого.

— Понятно, — кивнул я. И в этот момент откуда-то с соседней тропинки послышались голоса:

— А Соболев ща проспит все опять, а потом будет волну гнать, что мы его не позвали!

— Блин, ты точно смотрел? Может он все-таки в палате спал?

— Да не было его там, Женек. Уковылял куда-то. Ищи его теперь.

Я поглядел на Димку.

— По твою душу.

— Ага, — кивнул он. — Я пойду. Пусть они не знают, что мы знакомы.

Я ничего не ответил, да и не надо было ничего отвечать. Все и так предельно ясно. Оставалось лишь разводить руками. Иди, мол, кто ж тебя держит?

Он вскочил с лавочки, вмиг растеряв всю свою взрослость, и чуть ли не вприпрыжку кинулся к повороту тропинки,

из-за которого собирались возникнуть его друзья. Мне же вновь досталась роль «сидячего дополнения», чья обязанность — оставаться на заднем плане, когда герой идет на новые свои подвиги.

Ну, ничего. Кто-то же должен сидеть в кустах…

4

С самого начала я понял, что дела плохи. Слишком уж сух и напряжен был Юркин голос, когда он попросил меня срочно явиться в смотрительский кабинет, где уже собрался народ.

— Что, педсовет? — хмыкнул я, вспоминая гадюшник.

— Хуже! — коротко обронил Юрик и дал отбой.

Еще с порога я заметил, насколько мрачны лица собравшихся. Мелькнула было мысль, что вот, наконец, я и попался и теперь начнется судилище над глиняным. Мало ли каких «жучков» подсадили мне на одежду? Подслушали разговор с Димкой — и пошла писать губерния. Но тут же я себя и одернул. Хватит этой паранойи, скоро начну шарахаться от собственной тени. Что, свет на мне клином сошелся? Без меня тут неприятностей не бывает?

А неприятностями пахло. Грачёв и Ник-Власов, сидевшие рядом с Осоргиным, не отрывали взгляд от стола, другие воззрились на меня, будто ожидали чуда. Было сумрачно и душно. В кабинет набилось по меньшей мере человек десять — в основном старшие воспитатели.

Все молчали. Похоже, и впрямь дожидались меня.

— Садись, Костя — Юрик указал на свободное кресло. — А то упадешь.

Я подчинился.

На миг возникло движение. Сидевшие рядом расступались, освобождая мне место. Рабочий кабинет смотрителя размером не выделялся. Похоже, его использовали лишь для приватных бесед, а не для общих собраний.

Вывод — Осоргину есть что скрывать.

— Итак, товарищи, — на последнем слове его лицо исказила сардоническая ухмылка, — мы ждали, ждали и наконец дождались…

— Само собой, — сейчас же вставил Грачёв. — А что вы хотели? Все и так было ясно.

— Я говорила, — произнесла одна из старушек-воспитательниц. — Нужна своевременная профилактика. Нужна обязательно, без этого никуда… Без этого вот мы и приехали.

Она чем-то напоминала Хрущева, как его любили показывать в фильмах. Такое чувство, что в пылу речи Никита Сергеевич вот-вот продавит стол пальцем.

— И в чем же сия профилактика должна была состоять? — спросил кто-то.

— А вот это надо было продумать заранее, — повернулась к нему старушка. — Мы же и не садились за этот вопрос…

— Есть один способ, — буркнул Ник-Власов.

— С этим успеется, — одернул его Осоргин.

— Мы с любым успеем, — словно обидевшись, отозвался Ник. — Не случилось же ничего.

Юрка повернулся к нему.

— Случился прецедент, теперь у нас меньше возможностей для действия.

— И так-то их было…