Струны
Шрифт:
— Ну а как же я сумею, сэр? Я тут совсем новенький и не знаю, какая там правда. Ведь опровержение — это я должен правду сказать, да? А то врать у меня совсем плохо получается.
— Ну конечно же, правду. Заходите сюда во второй половине дня — к тому времени я соберу побольше данных. Мы сядем вместе, составим предварительный набросок — а может, даже запишем ваше заявление.
Доктор Фиш моргнул. Знаменательное событие.
— Возможно, мы обеспечим себе и некоторую поддержку, например со стороны Франклина Фрэзера.
Теперь Седрик не понимал уже вообще ничего.
— Так он же тоже из WSHB! С какой это стати доктор Фрэзер будет нам помогать?
— А
Лицо доктора Фиша оставалось абсолютно непроницаемым, но это же нужно быть полным дураком, чтобы шуток не понимать. Седрик охотно рассмеялся и встал. Заместитель по безопасности тоже поднялся из-за сверкающего безупречным порядком стола. И тут Седрик набрался смелости — то ли потому, что смотрел сейчас на доктора Фиша сверху вниз, то ли просто из-за мягкой доброжелательности, излучаемой пухлым коротышкой.
— А скажите, сэр, — спросил он, — передача Пандоры, это что будет, про миры первого класса? Холодный, ничего не выражающий блеск очков.
— Нет, — прошептал доктор Фиш. — Не думаю, Седрик, чтобы ее передача была посвящена, мирам первого класса. Строго между нами, я сильно подозреваю, что главной темой будет убийство.
Встреча с прессой прошла гораздо спокойнее, чем ожидал Седрик. Очень немногие — десяток, или около того, компаний — побеспокоились прислать своих представителей, так что Система смогла разместить их полномасштабные изображения вокруг одного стола. В большинстве своем эти представители были мелкой сошкой — преднамеренная демонстрация того, насколько мало доверия вызывают способности Седрика у Больших Людей. Многие — чуть ли не половина — из собравшихся выглядели не старше его самого, были среди них и две девушки — не такие, конечно, как Элия, но тоже потрясающе красивые. На некоторых лицах был написан откровенный испуг.
Вскоре Седрик понял, что вести эту встречу — примерно то же самое, как возглавлять обеденный стол в Мидоудейле, и успокоился. Он поприветствовал гостей, познакомился со всеми по очереди и попросил их высказываться.
— Я, — сказал он, — буду внимательно вас слушать, к тому же все происходящее за столом записывается для дальнейшего анализа. Исходите из предположения, что я не знаю ничего, ровно ничего, а если вы хотите называть меня нехорошими словами — давайте, не стесняйтесь, я очень хотел бы пополнить свой небогатый словарь.
Вскоре компания расслабилась, успокоилась, начала перебрасываться шуточками, дальше все пошло как по маслу.
Главная претензия — повторенная шесть или семь раз — состояла в том, что Институт скрывает информацию и подвергает ее сильному цензированию. Журналисты хотели сами выбирать и создавать героев, им осточертело раз за разом пережевывать Гранта Девлина и двоих-троих его коллег, не зная ничего о прочих.
Седрика поразило, насколько все они ненавидят бабушку. Вчерашний скандал не был чем-то из ряда вон выходящим, Агнес Хаббард издевалась над прессой уже многие годы, дразнила журналистов при каждом удобном и неудобном случае. Гениальная женщина, она презирала тупость во всех ее проявлениях, но этим, похоже, дело не ограничивалось. Седрик был уверен, что она вполне намеренно и на пушечный выстрел не подпускает прессу к Институту, а если так, он попусту тратит время, любое конкретное предложение пойдет в мусорную корзину.
К одиннадцати встреча закончилась, призраки растаяли. Седрик остался за столом один. Впрочем, гости совсем не напоминали призраков, с некоторыми из них было бы приятно познакомиться поближе, подружиться — особенно с этой рыжей лисичкой из NABC.
Ну
А может, позвонить пока в Мидоудейл? Нет, нечаянная эта мысль вызвала у Седрика почти физическую тошноту. Бен и Мадж — они же знали. И все, все взрослые знали — и учителя, и нянечки, и инструкторы, и даже рабочие с фермы. И как же могут они жить с таким знанием, как могут смотреть в зеркало без отвращения? Если бы не я, этим занялся бы кто-нибудь другой. Таким извивом мысли можно оправдать любое преступление.
Теперь было понятно, почему все бывшие питомцы Мидоудейла быстро исчезают, перестают звонить. Одних из них убивают, используют на запасные части, другие узнают жуткую правду и не хотят, не могут после этого общаться с трупоедами. Ну а с ребятами им никто никогда говорить не позволит. Седрик зябко поежился и выкинул — насколько было в его силах — эти кошмары из головы.
Оставалась Элия.
— Система, где находится принцесса Элия?
— Личность с таким именем отсутствует в файлах, — с легким презрением отрапортовал гнусавый голос.
Но ведь бабушка поручила принцессу моим заботам, а значит, вопрос относится к кругу моих служебных обязанностей.
— Отмена запрета.
— Она находится в куполе Дэвида Томпсона, в центре управления.
— Я имею туда доступ?
— Сотрудники первого класса имеют право физического доступа во все части комплекса, за следующими исключениями: первое — личные кабинеты сотрудников второго и более высоких классов, второе — те части звездно-энергетической…
Список тянулся и тянулся, как лента изо рта фокусника, в конце концов Седрик приказал Системе заткнуться и прислать тележку. Проверим экспериментально, так будет быстрее.
Совсем еще маленьким Седрик пару раз едва избежал смерти от удушья: он натягивал себе на голову пластиковый мешок и воображал, что это — пузырьковый скафандр. Так делали многие мальчики, некоторые из них — с самыми печальными последствиями. Немного повзрослев, он понял, что пузырьковые скафандры — не такое уж романтическое одеяние. Они совсем не предназначены для работы в чужих мирах — просто герметичная лабораторная одежда, слегка под дутая избыточным давлением, чтобы в ненароком возникшую щель не проникли пыль, микробы и вредные газы. Последний защитный рубеж, предохраняющий от случайных загрязнений. Те же самые пластиковые мешки, плотно облегающие обувь и кисти рук, стянутые поясом на талии, вздутые пузырем во всех остальных местах. Никакого, даже самого отдаленного намека на элегантность.
И все же — и все же. Надевая впервые в жизни настоящий пузырьковый скафандр, Седрик ощущал трепет почти благоговейный.
— Не знаю только, — мрачно бормотал складской техник, — стоит ли рисковать. За этот пузырь я никак не поручусь, может, в нем и скисло что-нибудь. Он же тут не знаю с какого года лежит, такой размер никто не спрашивает.
Однако проверка, даже при повышенном давлении, не выявила в скафандре ни одной течи. Высокое административное положение позволило Седрику беспрепятственно миновать несколько заслонов мрачной, недоверчивой охраны, последний из которых располагался прямо перед входной дверью центра управления.