?Студёная любовь?
Шрифт:
— Не переживай ты так, — поддержал русоволосый. — Она в надежных руках.
— Надеюсь, потому что…
— Да все я понимаю, — Даниил провел ладонью по своему плечу, точно в том месте, где у меня расцвела стигма. Словно у него нечто подобное на коже. — На счет костюмов. Мы посчитали, что так дешевле, чем одевать стражу в латы из металла, а на голых полумерцев смотреть — совсем уж извращение.
Я вопросительно посмотрел на спутника. Он догадался, что я не знаю, о чем он говорит, и пояснил:
— Это… как же… зомби, мертвые, но восставшие, вот.
— Разве что по легендам и мифам из книг. Мир у нас не настолько враждебен, как этот, — я пожал плечами. — То есть, полумерцы — магические создания?
— Не особо вникал, но, кажется, это дети некромантии. Душу в них не вкладывают, но тела мертвецов используются. Вдруг, когда я помру, моя тушка тоже пригодится? Лучше уж останусь сейчас в неведении. Лимия сама управляет численностью безликих воинов, что охраняют замок и окрестности. Создавал их Ульваз, теперь придется беречь тех, что остались, иначе останемся совсем без защиты. Я особо не вмешиваюсь в этот процесс, ведь совсем недавно здесь. Несколько месяцев.
— Все равно долго…
— Разве это срок? Это Ли досталось вкусить полную палитру одиночества, она десять лет здесь выживает, а мне даже нравится этот мрачный мир. Воспринимаю, как приключение. С некоторыми горячими нюансами. — Данил загадочно заулыбался и повел бровями, явно намекая на то, что произошло сегодня ночью у нас с Любавой. — Жаль, что некоторые моменты оказались с горчинкой, — и с явной досадой в голосе пнул горку черного песка. Та разлетелась сверкающей пылью. — Но разве это преграда для желания, способного снести потолок? Да, кританский принц?
— Я не понимал, что происходит, — потер греющую грудь эссаху, что сейчас была полна жизни. — Ничего. Невестушка перебесится и еще добавки попросит.
— Ох, какой ты самоуверенный, однако, — Даниил слегка хлопнул в ладони, потер их между собой. — Ладно. Посмотрим. Не люблю вмешиваться. Однажды помог другу с местью, а тот чуть девушке жизнь не сломал и свою заодно, так что я теперь зарекся участвовать в делах любовных[1]. Ты уж сам разбирайся со своей зазнобой. Наломаешь дров — все твои будут.
— Не наломаю. Мне еще никто не отказывал, — я зубато заулыбался и откинул на плечо туго заплетенную косу, еле распутал сегодня волосы.
— С такими-то патлами, я думаю, — гыгыкнул Даня, после чего резко притих и стал серьезней некуда. — Но Любава мне чем-то Лимию напоминает. Крепкий орешек, зубами не возьмешь, здесь нужно что-то изысканное и неспешное. Я поначалу тоже давил, а теперь занял выжидающую позицию, яйца подтянул и терплю. И это работает лучше, чем активное наступление, если понимаешь, о чем я.
— Да метка не позволит Белянке долго отказывать, — потерев зудящую ключицу, я до хруста сцепил зубы, когда поток крови побежал к ногам. Даже на расстоянии сила истинной пары не ослабевала, тянула к Любаве, как к живительному источнику. И, что самое паршивое, моя магия так и не восстановилась, подозреваю, что согретое тело — это временный эффект от нашего единения. Что будет, если девушка больше не подпустит меня к себе?
Я
Глянь-ка, перебирает. Жаль, что я не успел договор с академией заключить, иначе бы девица не отвертелась.
Я же не какой-то оборванец. Наследник трона все-таки. Красивый и видный. Тьма, что этим бабам нужно?
— Ох, Синар, — принюхавшись, снова заговорил Данил, — не знаешь ты на что способны женщины. Особенно в гневе.
— Да знаю. Лучше бы не знал, меньше было бы проблем для Любавы, а теперь… — озвучивать, что невесте грозит казнь, не стал, Даня еще подумает, что я нарочно девушку в Энтар тяну, ради справедливости. — Ей же хуже, — хмыкнул я. — Таких, как она, сотни, тысячи… Любую помани пальцем, будет лежать у моих ног.
— Ой, недаром она воротит нос от тебя, принц заморский. — Мужчина поморщился. — Была бы моей дочерью, намылил бы тебе нос и вышвырнул из замка пинком под зад, но ты пока еще Любаве нужен, а она для меня дорогая гостья. Пусть сама решает. Скажет прогнать тебя — так и сделаю.
— Крест на мне не ставь, — я вздернул подбородок. — Я старший наследник Криты, и многое умею, — положил ладонь на пояс, где крепко прицепил тяжелый отцовский меч. Хоть что-то родное осталось при мне, остальное все в колеснице, в том числе и наряды: для меня и Любавы.
— Лучше бы ты умом бравировал, чем сталью. Если я разозлюсь, то одним мизинцем тебя сломаю.
Я хохотнул от нелепости сказанного, но глядя на серьезного мужчину, что покрылся золотистым сиянием, похожим на чешую рептилии, поперхнулся смехом.
— Кто ты?
— Неважно. — Голос Данил стал густым и рокочущим, а сияние на коже тут же исчезло. — Не перегибай палку, и не увидишь меня в другом облике. Девочек в обиду не дам. Понял?
Я кивнул. Еще ни один смертный не смел со мной так разговаривать, но сейчас я сглотнул обиду и неуважение. Все-таки колесница сломана, мир враждебный, а мне больше некуда идти. Да и в доме этих странных двоих живет моя Любава. Я ее одну не оставлю.
— Лимия здесь много лет совсем одна, — сказал Данил спокойным тоном, словно до этого не угрожал мне. Показал пальцем на горизонт, обводя высокий склон и рисуя прямую линию, — ей за пределы пустоши нельзя, блок стоит, а Серебряночка не сдается. Ищет выход. Даже меня вытащила из другого мира, надеясь, что помогу магию вернуть, — он размял плечо, словно оно у него болело, — но не получилось. Бесполезно потратила накопленные силы — я оказался пустышкой хотя и с крылышками.
— Но между вами есть какая-то связь, — я озвучил предположение. — Это чувствуется.