Студёное море
Шрифт:
– Старики моего прихода подробно рассказывали о том, как в Александровскую слободу на допрос к Грозному в цепях был привезен опальный новгородский архиепископ Пимен, – с горечью заметил Николай. – Тогда летом 1569 года по доносу и учиненному самим царем «розыску» в Москве на Красной площади было казнено около трехсот человек. Среди них был и основатель нашего княжеского рода Афанасий Вяземский.
– Наш род тоже потерял тогда своих людей, – с грустью промолвил Иван Данилович. – Среди казненных был и мой дед по материнской линии – земский казначей Николай Афанасьевич Фуников.
Он достал из пиджака
– Невинно сложил голову на плахе его друг земский канцлер Иван Михайлович Висковатый. Картина была страшная: в течение четырех часов с громкими криками «Гайда»! опричники, залитые кровью, кололи пиками, резали на части, рубили и обливали кипятком «изменников». Сам царь копьем проколол трех «крамольников», обреченных на смерть…
– Копьем царь Иван орудовал ловко, – с укором заметил Артамон Савельевич. – Да и неожиданные поступки делать страшно любил… Говорят, в тот же день, «под шумок», казнил своего дружка – главу опричнины Алексея Даниловича Басманова и его сына Фёдора, которого, кстати, очень любил.
– Душегуб, да и только! – поддержала мужа Елизавета Петровна. – У него либо безграничная любовь, но до поры-до времени, либо – ненависть, но моментальная… Либо белое, либо черное – средины не знал, а потому поступал часто не по-божески. Потом, осознав содеянное зло, долго валялся в ногах у Бога и просил у него прощения. И это повторялось периодически, как будто в него вселялся сам дьявол…
Развивая мысль жены, Артамон Савельевич спросил:
– Вот скажите мне, господа хорошие, почему царь Иван так жестоко расправлялся со своими близкими друзьями и самыми преданными ему людьми? – Он усмехнулся и лукаво посмотрел на жену. – Если не считать, конечно, что это все происки сатаны…
Никто из сидящих за столом на его вопрос сразу не ответил. Все задумались о странностях в поведении царя.
– Думаю, Артамон, что причиной тому – страх! – ответил на вопрос друга Алексей Васильевич. – Царь Иван Васильевич боялся потерять трон, а с ним и безграничную власть над всеми.
Он посмотрел на Олю, как бы ища у нее поддержки.
– Ты прав, Алёша, – поддержала его Оля. – Власть и деньги, пожалуй, самые коварные враги человека, для сердца самыми опасными врагами является зависть и ненависть… Думаю, что эти человеческие пороки, как острые гвозди, постоянно царапали душу и сердце царя Ивана Грозного.
Алексей Васильевич с благодарностью посмотрел на свою невесту и подумал: «Умна и рассудительна Оля, прав оказался Артамон».
– Иногда мне кажется, что действия царя Ивана Васильевича определялись состоянием его души, – подтвердила правильность сказанных Олей слов княгиня Вера Павловна. – Такие люди, как царь Иван, сами не ведают, что творят. Таких людей бывает просто жалко…
– Однако такие безрассудные и жестокие люди могут нанести обществу большой вред, – вмешался в разговор Николай. – Думаю, что наш царь Алексей Михайлович не меньше Грозного любит власть. Он тоже бывает вспыльчив, но не устраивает таких массовых казней. Действует осторожно, тихо. Недаром в народе его прозвали «Тишайший»…
Протоиерей Николай часто встречался с Великим государем во время его посещения Александровской слободы и с благодарностью принимал царские преподношения своему храму.
– Ваше
Марина Михайловна распорядилась принести и поставить на стол самовар. Праздничный ужин с бесконечной сменой блюд, чаепитием и разговорами все продолжался и закончился только под утро.
На следующий день после обеда гости собрались уезжать домой. Встречей все были довольны, особенно сестры Аня и Даша. Утром они успели погулять с Олей и Алексеем Васильевичем и были в восторге от его рассказов о полярном сиянии, встречах с шаманом и белыми медведями. Особенно им понравился рассказ Алексея Васильевича о смерти шамана. Вот как об этом поведал воеводе ненец Пырерко.
«Смерть шамана для всех нас была столь неожиданной, что даже старики не смогли объяснить её причину. Правда, некоторые из них считали, что произошло это не без ведома их Бога зла Аа: накануне все жители становища с ужасом наблюдали полыхавшее по всему небу полярное сияние. В один момент свечение было настолько сильным, что многие в страхе упали на снег и страстно молили Бога взять их души к себе на небеса. Однако их идол, как всегда, был неумолим и взял душу только одного человека – им оказался Белый шаман Коруна».
На прощанье Вера Павловна обещала приехать в Москву на свадьбу.
– Приеду с дочерьми, – улыбнулась она. – Им будет не только интересно, но и полезно…
– Возраст такой, девочки на выданье, – согласилась Елизавета Петровна и поочередно поцеловала Анну и Дарью.
Девочки засмущались, закрывая руками свои красивые разрумянившиеся лица.
Ещё несколько дней в доме Дроновых шли приготовления к отъезду. Иван Данилович торопился сам и подгонял других.
– Пора, дети мои, пора… пока погодка шепчет, – шутил он и постоянно успокаивал Олю, которая в последние дни испытывала большое беспокойство. – Ты зря волнуешься, – говорил он ей. – От своей судьбы, Оленька, не уйти… Недаром в народе говорят: «Кому сгореть, тот не утонет». На все воля Божья! Не горюй, все обойдется. С Алексеем не пропадешь…
– Я и сама это сердцем чувствую. Однако страх одолевает. Впервые уезжаю из дома, да так далеко!
Отъезд наметили на четверг. Накануне Оля долго и страстно молилась, прося у Бога помощи и защиты. Стоя на коленях, своими красивыми и влажными от слез глазами она с мольбой смотрела на почерневшую от времени икону Божьей матери, истово крестила лоб перстами и припухшими губами постоянно повторяла одни и те же слова молитвы: «Рождество Твоя Богородице Дева, радость возвести…»
Обращаясь к всевышнему, Оля понимала, что в её жизни наступает переломный момент и сюда, в этот милый сердцу дом, где она родилась и прожила неполных восемнадцать лет, ей уже вряд ли вернуться, как не вернуться в детство.