Студент: Назад в 90-ые
Шрифт:
Не сказать, что парень совсем из-за учебников не поднимался. В выходные, например, опять пойдет на квартиру к бывшему однокласснику посмотреть с друзьями боевик или ужастики по видаку. Родители друга привезли эту роскошь из-за границы. Гундосый переводчик кого-то, наверное, раздражал, но Славка на него внимания не обращал, больно уж этот заграничный мир манил огнями, небоскребами и возможностями. Иногда включали эротику. В юном возрасте это было особенно интересно для неокрепшего разума. Правда бывший однокашник Серега Щавелев в такие моменты сильно краснел, протирал запотевшие стекла очков, а потом со словами «Мне пора!»
Вернувшись с вечерней тренировки, попил чаю с бутербродом и лег спать. Завтра должен заехать брат с которым условились поехать на кладбище, чтобы навести на могилках порядок и проведать близких, ушедших в мир иной маму, папу, деда и бабушку. Только вот планам этим сбыться было не суждено. В дверь позвонили часов в семь утра. Для брата рановато:
– Кто там? – подошел я к двери, в ответ раздался приглушенный голос, - сосед с низу. Чет течет от вас в ванной.
Без задней мысли открыл дверь и.. сразу был свален с ног крепкими мужиками. Залетели быстро и на непросвещенный взгляд хаотично, как тараканы ночью на кухне, если резко включить свет. Первая мысль - грабить чтоль пришли, но нет спокойный уверенный голос от куда-то сверху сказал:
– Милиция. Святослав Степаныч Григорьев?
– Да.
– У нас ордер на обыск и арест вас и вашего брата. Он дома? Нет. А где он?
– Не знаю, - заторможено ответил я. Последовала команда сотрудникам, которые прижимали его к полу в коридоре:
– Поднимите его и наручники затяните потуже. Видимо мы тут на долго.
В четыре руки меня подняли с пола и посадили за клеёнчатый стол. Старший, шелестя бумагами в красной папке, достал протокол и задал вопрос, который не предвещал ничего хорошего:
– У вас есть в квартире оружие?
– голову прострелила страшная мысль. Дедовский трофейный Вальтер со времен войны лежал в комоде, и Слава давно не проверял там он или нет. Брат чистил его несколько месяцев назад. Улыбался и хвалил пистолет за его отличное состояние, не смотря на год изготовления. Умели же фрицы делать вещи. А вот Славку оружие не интересовало вообще. Пистолет как пистолет. Всегда тут был. Дед его иногда доставал и показывал им еще мелким. Даже не стрелял из него не разу:
– Не знаю, - неуверенно ответил парень неожиданно осипшим голосом.
– Ладно, разберемся.
Минут через пять появились соседи и с испуганным видом наблюдали как переворачивают квартиру с ног на голову сотрудники милиции. Им быстро разьяснили, что они теперь понятые и должны следить за действиями оперативной группы. Еще через пол часа на стол положили книгу Пришвина «Весна света», где был сделан вырез под пистолет, но его там, к счастью, не было. Но радовался Слава рано, шомпол и несколько патронов лежали внутри. Протокол обыска был быстро подписан, все содержимое вместе с книгой изьято. Прихватили и немецкий пехотный кортик. Сказали, что тоже пойдет на экспертизу. Разрешили одеться и взять вещи первой необходимости.
– Какие вещи? – растеряно захлопал глазами Слава. Ехать куда-либо ему отчаянно не хотелось,
– Кружка, ложка, полотенце и нижнее белье с парой футболок.
– Но у меня же бауманка! Поступление в институт!
– Не переживай,- заржал старшой, - институты мы тебе обеспечим. Только другие. А какие именно – зависит от твоей сговорчивости.
Через 15 минут квартиру опечатали, и бобик со Славкой покинул двор.
5 июня 1988 года. УВД города Долгопрудный. Святослав Степанович Григорьев
Пока ехали до отделения, подпрыгивая в бобике на ухабах и ямах, Слава все никак не мог взять в толк, что же происходит и к чему все это может привести. Опера молчали, упорно игнорируя его попытки их разговорить и выяснить, что же натворил старший братец, которого он уже дней пять как не видел. «А ведь мог бы и предупредить, гад, что что-то натворил! Правильно бабушка говорила – в тюрьму ему дорога. Только по какому-то злому року по этой дороге еду теперь я за него» - с обидой подумал он, - «с другой стороны, я же не причем. Да и пистолет тот дедовский, я его лет десять даже в руки не брал». Время по пути в отделение пролетело быстро, 10 минут ехали или пол часа,я этого не заметил. По приезду наручники не сняли даже когда в кабинет следователя привели.
Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня — опять как вчера:Обложили меня, обложили —Гонят весело на номера!
Играл в кабинете следователя Высоцкий, в кабинете прокуренном хоть топор вешай. Черноволосый мужчина, с редкими волосками искрящими серебром седины тут и там в короткой прическе, поднял рыбьи внимательные глаза, убавил радио, посидел в тишине с минуту и задал вопрос:
– Ну что, Григорьев. Готовы сотрудничать со следствием?
– Готов, – кивнул я
– Где твой брат, некий Владимир Степанович Григорьев?
– Не знаю. Я же уже говорил, честно
– Значит, со следствием сотрудничать не готов. Так и запишем,- кивнул мужчина и махнул рукой, - уведите! Пусть посидит в камере, подумает.
Камера местом оказалось довольно мрачным. В кино эти помещения выглядят чуть веселее и светлее что ли. Удивил цемент на стенах, тусклая лампочка, которая освещала процентов на 20 помещение и атмосфера всепоглощающей тоски. Хорошо хоть пол и нара от стены до стены были деревянные и можно спокойно прилечь, не рискуя застудить почки. На улице лето, а тут как в склепе было прохладно и сыро. От нечего делать стал изучать надписи на стенах. Бывшие тут до меня узники изрядно постарались запечатлеть свои имена и кликухи, для истории – не иначе. Иногда попадались матерные комментарии в адрес ментов или судей. Так же писали статьи и срока которые получали.
«Да, лучше бы этого опыта не иметь в биографии.» - пронеслась мысль в голове. Время текло вяло, то ли пол часа прошло, то ли пять – непонятно, отмерять было нечем. Когда от скуки Слава чуть на стенку не принялся лезть, а желудок крутило от голода с характерным лязгом щелкнул замок и открылась дверь.
– Григорьев, на выход, - послышался грубый голос. Идти было не очень удобно, ремень и шнурки сняли перед тем, как отправили в это место. За столом в кабинете сидел мой хороший знакомый, который руководил обыском. Он предложил воды и сигареты.