Студент в СССР 2

Коруд Ал

— Ясно.

Думать так широко не хотелось, и мы остановились на более близком.

— Ключи оставишь?

— Будешь баб водить?

— Не без этого. Но не так много, как ты думаешь. Зато квартира под приглядом.

— Да не проблема. Но голову, пожалуйста, не теряй.

— Ты меня знаешь.

— Потому и сомневаюсь, — игриво подмигнула Марго. — Да не боись, дам тебе ключики! Она все равно мне в полное распоряжение отдана. В ближайшие месяцы я часто у вас бывать буду. Так что белье и порядок должны

быть всегда. Я тебе на обустройство и разное прочее деньги оставлю. Чеки только не выкидывай. Машинку стиральную автомат достать сможешь?

Я прикинул возможности, вспомнил нужных людей и кивнул:

— Пару червонцев сверху.

— Пойдет. Об остальном сам позаботься или барышня, что будет тут временами появляться.

На том и расстались. Ей пора было ехать в аэропорт, мне на занятия. По пути бы еще что-нибудь на зуб перехватить. Внезапно вспоминаю, что тут рядом хлебозавод располагался и по запаху нашел булочную. Уже в трамвае задумчиво жевал еще горячие ситные булочки и размышлял о наших странных отношениях и серьезном ночном разговоре.

— Тебе нравится существовать такой полуофициальной жизнью? Постоянно встречаться с непониманием и отторжением?

— Да я уже привыкла. Поначалу многое бесило. Особенно эти бесконечные согласования в отделах ЦэКа. Они там все были разделены на кланы и группировки. Прямо Мадридский двор! Пару лет ушло, чтобы лишних убрать и строй выровнять.

— Хочешь посмертной славы? Плывут пароходы — салют Марго, идут пионеры — салют Марго!

— Да ну тебя, несносный мальчишка! Знаешь, просто хочется заниматься полезным для истории делом.

— Ты уверена, что Проф совершает все, как надо? Он слишком самоуверен и относится к обществу, как к математической проблеме.

— Он гений, Сереж! Это все вокруг говорят. А решить с помощью цифр можно многое. Ты сомневаешься в его теории?

— С социумом, допустим, у него получится. Но этого мало. Перед тем, как заняться выстраиванием ячейки его общества-улья, нужно заняться самими элементом.

— Ты что сейчас имел в виду?

— Человека. Мы стоим на аксиоме, что он не меняется. Но так ли это? Мы так часто говорим, что люди неизменны, что сами поверили в эту теорию. Но так ли это на самом деле?

— Хочешь воспитать нового человека?

— Дело разве лишь в воспитании? Нужен просто новый человек, следующий этап Гомо Сапиенс эволюции. Ты фантаста Ивана Ефремова не читала?

— Недавно что-то перечитывала у него для общего развития. Красиво, но сказка. И все там такие хорошие. Так не бывает!

— Первую его книгу прочла? Тогда ознакомься с третьей книгой трилогии — «Часом Быка». Там прямо указано, что люди коммунистического будущего по нашим меркам сверхлюди.

— Ты серьёзно?

— Между строк можно прочитать многое.

— Не читала, но слышала. Ты меня заинтриговал.

— Ну потому этот роман и запретили.

— Серьезно? Тогда тем более надо обязательно проштудировать.

—

Почитай-почитай, много полезного для себя найдешь. Ефремов был на редкость наблюдательным мыслителем и одним из первых пришел к выводу, что лишь социальным изменением не обойтись. Его коммунары как будто из совсем иного человечества. Даже в физическом плане. А это точно достигнуто с помощью генетического улучшения самого Гомо Сапиенс. Убрать навсегда из человека излишнюю болезненность, уродливость, сделать его гармоничным и красивым. Увеличить продолжительность жизни и работоспособность. Это ли не вековая мечта человечества?

— А ты у нас оказывается романтик!

— Это не романтизм, Марго, а чистой воды практицизм. Гармония и пропорциональность банально выгодны в той ожесточенной борьбе, которая так характерна для природной эволюции. Не зря Ефремов даже ввел специальный термин Инферно. Мировое зло как суть Природы. Она слепа и жестока. Мириады живых существ погибли во благо её Величества Эволюции. Это разве нормально для гуманистической сущности человека разумного?

— То есть ты считаешь, что новый человек должен взять эволюция нашего вида в собственные руки? Но тогда во что мы в итоге превратимся? Не боишься последствий? Это ведь будут уже не совсем люди.

— Вот именно это я и пытаюсь тебе втолковать. Именно поэтому в моем мире у Ефремова КГБ и провели тщательный и со стороны такой бессмысленный обыск. Они испугались не аналогии мира Торманса с советским общественным строем. А того, что писатель замахнулся на большее. Им попросту стало страшно, что такие мысли могут пустить корни в обществе. Хотя на самом деле социум оказался еще тупее советских правителей. Люди за десятилетия в мире коммунарской фантастики не разглядели самое важное, что хотел донести мыслитель. Мы не те существа, что можем построить новое общество. Мы на самом деле слабаки и отбросы новой Эволюции.

Марго в полутьме сверкнула глазами:

— А ты настоящий змей-искуситель! Как лихо дело обставил. Чего тогда Профу сразу не рассказал о своей идее.

— Умные мысли не вдруг приходят.

— Скажите какой интересный!

— Не заводись. Тут семь раз отмерь, один резани.

— По яйцам.

— Ну это твои нынешние собеседники умеют неплохо делать.

— Так, Сереж, не все же такие умные-разумные. Тут большинству надо по башкам сначала хорошенько настучать. А уж потом объяснять.

— А молодежь?

— Пока даже не на вторых, а на третьих ролях. Её и Проф побаивается. Помнит себя нигилистом в таком возрасте. Но я почитаю и подумаю. А в следующий приезд поговорим.

— Договорились.

Вот таким макаром у меня в этом мире появилась не только пылкая любовница, но и потенциальный союзник.

С Иришей мы столкнулись лбом ко лбу в институтском коридоре. Не виделись с самой весны. Как ни странно, она мне улыбнулась. Голубые глаза волшебно сверкнули.