Студент
Шрифт:
Поначалу я грелся мыслью восстановиться в институте, но девяносто второй год!.. Это не объяснишь, это надо пережить. С восстановлением не вышло, а уже потом надо было думать о том, как прожить, выжить, наша профессия оказалась невостребованной, моих однокурсников пачками сокращали с работы, а кто-то так и не смог устроиться по специальности. Иные от неудач морально сломались, запили, некоторых я, как потерял из вида, так и по сей день не знаю, где они, кого-то, по слухам, уже нет на свете… Мое незаконченное высшее тем более оказалось никому не нужным, но все тот же ротный, дай Бог ему если не
Водилой я устроился вмиг, на дряхлый ГАЗ-53 — и сколько пота с ним пролил, сколько стрессов испытал, когда он вдруг глох зимней ночью на проселочной дороге в минус тридцать, когда вокруг ни души… Ни в сказке сказать, ни пером описать. Зато какой это был драгоценный опыт! Конечно, нынешние моторы, без нужды напичканные электроникой, не чета тому «газону», в них не полезешь просто так, но я и работаю в такой системе, где машины под круглосуточным наблюдением механиков, где дальних рейсов нет — но все равно я уже настолько в этой теме, настолько уверенно ощущаю себя на любых трассах, готов к любой нештатной ситуации, что хладнокровие за рулем не покидает меня никогда.
Чего не скажешь о других житейских ситуациях. Увы. Вот и намедни я взорвался. По делу, но лишнего тоже понес. Вломил, по словам Васильича.
Васильич — это мой напарник, мы с ним вдвоем гоняем один «совок» — большегрузный самосвал МАЗ новейшей модификации. Место нашей работы — управление дорожного строительства, одно из многих подразделений большого треста, строящего дороги федерального значения. Это, понятно, огромный объем работ, огромные осваиваемые средства… и огромные соблазны для лиц, распределяющих эти средства.
Внешне-то у нас все строго, вплоть до фирменной спецодежды. Униформа с логотипом компании; для определенного вида работ — обязательно защитная каска. Вот так получишь травму и, не дай Бог, будешь без каски в это время, значит, лечение оплачиваешь из своего кармана. Ну, у нас, у шоферни, каски не предусмотрены, но спецовка, светоотражающий жилет, летом бейсболка, зимой ушанка с символикой также строго обязательны. То же и с футболкой и свитером опять же в разные времена года. На линию не выпустят без этого.
Ну, как несложно понять, зарплаты в фирме приличные, у водителей в частности. Иные десятилетиями работают, пушкой не вышибешь, что совершенно нормально. Какая там кухня у начальства — в это я до поры-до времени не лез, поскольку расчеты были справедливыми. Шоферские заработки сдельные: от количества рейсов, массы перевезенного груза, естественно, с учетом безаварийности, соблюдения трудовой дисциплины, экономии топлива… словом, какое-то число факторов суммируется — и получи бабло. Подсчитать, в общем, несложно. Я скрупулезно этим занимался, видел, что по моим раскладам и по данным бухгалтерии расхождения, если и есть, то в пределах погрешности. Нормально. Справедливо.
Так было при прежнем начальнике управления, ушедшем на повышение. Пришел новый, молодой, про него сразу стали судачить: чей-то протеже, блатной, волосатая лапа и тому подобное. Я этого чурался: терпеть не могу сплетни, необоснованные
Последовали несколько очень спорных кадровых решений. Новый шеф постарался выжить бухгалтершу, кадровика, нескольких механиков, тут же притащив на эти должности своих. Новая метла. И началось… Мои подсчеты стали сразу же показывать недоплату. Небольшую, но стабильную. Расхождения между подсчетами и цифрами в квитанциях регулярно выливались в две-три тысячи, и обязательно мне в минус.
Разумеется, я не один такой счетчик. Пошли пересуды, возмущения, но все в тряпочку. Понятно: многие боялись потерять работу. Типа, черт с ними, этими тремя тысячами, все равно такой зарплаты не найти, по крайней мере, сразу. Но когда многие недосчитались больших сумм, возмущение забило ключом, ну, а я, естественно, в таких случаях оказываюсь на передовой, и выходит это как-то само собой. Я потребовал созыва общего собрания трудового коллектива. Мое требование начальство отклонило, ссылаясь на какие-то параграфы устава, но случилось так, что начальника управления по каким-то делам занесло в гараж, и я высказал ему претензии от всех, но все присутствующие при этом невнятно умолкли, а босс встретил мои слова в штыки, и разговор, а правду сказать, ругань с матерщиной дошли до ожесточения, обещаний с одной стороны уволить, а с другой, то есть с моей — обратиться в прокуратуру с угрозами подвести под статью о мошенничестве, а заодно и о нецелевом расходе средств.
Про нецелевой расход я брякнул случайно, в запале, но, видать, попал в жилу. Шеф аж позеленел, агрессивно рявкнул: «Я не потерплю всякой клеветы!», однако, поспешил слинять, что опять же вызвало кривотолки, а впрочем, все осталось, как было. В следующий после стычки день я по графику был выходной, а третьим днем вышел в дневную смену, приняв авто от Васильича, крутившего баранку в ночь. Мысль о прокуратуре я не выбросил, но решил все же до зарплаты повременить.
— Аппарат в норме? — спросил я формально, ибо мой сменщик был тот еще педант.
— Ну! — обидчиво воскликнул он. — Если что не то, так я бы тебе сразу сказал.
Я промолчал. Облачился в спецодежду, напялил бейсболку, буркнул:
— Счастливо! — и вышел, услыхав напоследок:
— И тебе ни гвоздя, ни жезла!
Норма нормой, а машину я должен был официально принять от механика. Но вот странность: вместо закрепленного за мной Бориса, которого я знал много лет, вокруг моего МАЗа крутился Гена, один из пришедших с боссом.
— О, Андрей, здорово! — приветствовал он меня как-то чересчур радостно.
— И тебе не хворать, — сказал я с подозрением. — А Борька где?
— Да вот он-то как раз прихворнул. Больничный брать не стал, попросил подмениться на денек. Отлежусь, говорит, само пройдет. Держи путевку!
Такое в нашей практике бывает нередко, больничный брать — себе дороже. На путевом листе стояла подпись Бориса, я хотел было придраться… а потом махнул рукой на это. И взял бумагу.
Гена объяснил мне задание: на песчаный карьер и обратно, возить песок всю смену. Норма — девять ходок. Перевыполнение — в премию. Обычное дело.