Студенты по обмену 3. Староста - Чужая Академия
Шрифт:
— Они вообще потеряли инстинкт самосохранения, от долгого общения с вами!
– переведя на меня сияющие злостью глаза, обвинила она нас.
— Мы здесь при чём? Объяснись!
— Потому что, невзирая на мои отнекивания, брыкания и нецензурные поминания Бездны
— запихнули меня в душ! К слову, ледяной! Отчего я получила обморожения конечностей. А когда вытащили и увидели, что сотворили, решили обогреть. Да так усердно старались согреть, стучащую зубами королевскую особу, что тепловой ожог мне третьей степени устроили! Ничего не напоминает? Только безбашенные Айны осмеливаются ТАК себя
– на её укор, Ирига и Тамара пристыженно опустили головы и тяжко вздохнули, а от новых слов Лай, дружно вздрогнули.
— И ведь не угомонились на этом, мучительницы. Усадили на пуф и стали издеваться над волосами. О длине которых я уже жалею. Вообще сожалею, что не стригусь как парень! НА-ЛЫ-СО!
– сверкнув глазами, снова бросила она злобный взгляд на притихших Сальяриек.
— Они целый час меня завивали, красили, причитали, смывали, перекрашивали и потом запихивали вот в этот ужас...
– показала она указательным пальчиком на шерстяное белое платье, в котором сейчас была. И под этой тёплой тканью я отчётливо видел, что Лай без белья, а от холода, на это красноречиво намекала замёрзшая грудь Старосты, что так и хотел показать себя, после долгого плена.
— А всё почему? Потому что хотели сделать из меня «обаятельную Аристократку», чтобы я всем понравилась! И кому-то, видимо, особенно! Но обаяния во мне нет, а нравиться я в принципе никому не должна - не конфета!
– наконец, пояснила Староста, так и не сказав - зачем терпела все эти муки.
— Почему ты не в форме?
– зарычал я, не отводя глаз от замершей груди с двумя, пламя, чёткими бусинками, что я когда-то ласкал.
— Ах, форма..? О, да! Ваш завхоз явно ожидал парня, предположу даже, что нашего темнокожего громилу Фада Кринга, что занял пятое место в списке успеваемости, а не миниатюрную девушку. Причём охренительно большого парня, как ваш Кейн. Потому что в том мешке, с козлиным гербом, можно было трижды обернуться или кровать укрыть вместо пледа! Да его как палатку впору использовать с моими габаритами!!!
– повысила она голос и девушки, пристыжённые до этого, прыснули, а парни закашляли в кулак, явно тоже видя утром ТО безобразие.
— И поэтому вместо формы я в этом белом, пушистом ужасе, что ещё и чешется. Так что не надо на меня рычать и говорить, что у тебя утро не задалось. У меня оно вообще -говно!
А почесав плечо под шерстяной тканью, с широким воротом-лодочкой, добавила с надеждой:
— Надеюсь, к завтрашнему дню ваш Рэбен, подберёт, ну или ушьёт тот модный кошмар, что вы зовёте «формой»!
— Ты специально, да?
– рычал я, понимая, что это простые оправдания. Причём не самое лучшее. — Ты могла одеть те штаны, в которых прибыла вчера! Так что не надо мне лапшу вешать, что кроме этого.
– вновь опустил я глаза на мерно вздымающуюся грудь,
— .тебе надеть нечего! Ты провоцируешь меня! Снова!
— Я? Тебя? Смеёшься? Да нафиг ты мне сдался?! Даже не пыталась провоцировать! К тому же. тебе явно некогда скучать.
– и Лай перевела глаза за мою спину. И нет бы, не пойти на провокацию, но я дёрнулся и проследил траекторию её взгляда. В противоположном углу аудитории сидели мои бывшие постельные игрушки. Фан-группа местного
«Чёрт!» - пронеслось в голове. Потому что их пылающие огнём глаза и недовольные личики - говорили сами за себя.
«Мстительные собственницы. И, похоже, меня ревнуют, и будет кровопролитная война с разделом имущества, то есть особы пока не коронованной! Или Лай грохнут или меня распилят!»
— С таким-то цветником, на всё готовых красавиц... явно некогда скучать!
– привёл меня в себя ядовитый голос злюки.
— Ревнуешь?
– смотря в ядовито-зелёные глаза, уточнил для справки.
— Нет!
– и это не ложь!
— Зачем? Я ведь тоже не скучала и спала ни одна, последние полтора месяца!
– и это также не ЛОЖЬ.
Я взорвался яростью и ревностью, оповестив всех Покорителей о своих настоящих чувствах к Сальярийке. Не выдержал внутреннего взрыва на провокацию, прорычал, пылая глазами:
— Ах, ТЫ... зараза!
– и схватил Лай за предплечье. Причём сжал не сильно, но Староста взорвалась такой болью, словно её снова Назгл укусил. Она простонала, а я ошарашенно отпустил, чувствуя себя последним козлом.
Тут же на меня посмотрели её глаза и не разгневанные, а удивлённые. На ладони Лай сформировался зеленоватый сгусток, что подлетел и накрыл нас "глушилкой" от лишних ушей. Но вместо ожидаемого показательного крика на меня, за мои ручищи, Лай схватила за рубашку, притянула к себе ближе, и попросила:
— Сделай так ещё!
— Ты кукушкой ударилась? Тебе же больно! И почему тебе больно?!
– стал раздражаться я.
— Зерхо! Лять! Сделай так ещё! Мне надо ухватиться за эмоции!
– рычала она на меня.
— Чего? Пока не объяснишь, я ничего делать не буду!
– упорствовал я, не соглашаясь причинять моей крошке боль.
— Зерхо, ты чувствуешь сейчас мои эмоции?
– вдруг спросила она. А я чуть растерялся.
— Да, угасающую боль.
— И всё? А вчера?
– спрашивала она, пытаясь подвести к самостоятельному выводу.
— Нет. Пусто - как всегда!
— Вот именно. После праздника «Нового круга» я поругалась с Динаром и. случайно заблокировала эмоции. Уже больше месяца не могу их вернуть. И это ни действие «родовой печати»!
– проговорила она и, встав рядом со мной, ногтями впилась в свою руку, где я схватил пару секунд назад. Но вспышки боли за её действиями не последовало, а внутри угасала та, что причинил я.
— Я не испытываю боли, совсем. Не хочу пить, есть, спать. Всё делаю больше из необходимости, чтобы не рухнуть в обморок.
Положив руки на её талию, дёрнул на себя коротышку, зажал подбородок пальцами и заставил посмотреть в сверкающие огнём глаза. Иным зрением я осмотрел Лай вновь. И ужаснулся... на ней была сплошная иллюзия, а под ней... я даже боялся заглянуть под неё. Если раньше Лай забывала поесть, то теперь, не чувствуя голода, она наверняка стала похожа на голый скелет.
— Что с рукой?
– уточнил я и, не дожидаясь ответа, нагло дёрнул широкий шерстяной ворот вниз, чтобы увидеть перебинтованное предплечье.