Стукач
Шрифт:
– Откуда у вас такие, сведения? – спросил уныло.
– Не важно, – отрезал Монахов. – Давайте отойдем в сторону, полковник, – предложил он. И, когда они вдвоем удалились от общей группы, продолжил: – Я не собираюсь, Рахмон Убайдуллаевич, вмешиваться в ваши внутренние дела. Моя задача – только лишь передать вам груз. Заметьте: безвозмездно! – подчеркнул он. – Я не стану возмущаться. Хотя мог бы поднять шумиху по поводу того, куда именно вы, полковник, сплавляете получаемую от России помощь. Ведь не один я такой щедрый. К тому же мой вклад по сравнению с общероссийской программой – сущая безделица. Так вот, в прошлый раз привезенный мною товар ушел в неизвестном направлении.
– Ну что вы такое говорите?! Как можно?! – вновь попытался возмутиться его собеседник.
– Спокойно. Ответьте, как ваши люди поступили в прошлый раз с обратным грузом, который я вывозил отсюда в Россию?
– А как?! – сделал невинные глаза Сатаров.
– Колонну машин с томат-пастой по дороге сюда трижды (!) задерживали на блок-постах для проверки! В каждой точке ощупывали и обнюхивали каждую банку! Умудрились даже вскрыть десять штук! Это что – нормальные дружеские взаимоотношения? И вы – лично вы, уважаемый Рахмон Убайдуллаевич, не только были в курсе всего происходящего, но и лично санкционировали действия своих подчиненных в отношении адресованного мне груза.
– Что поделать, – развел тот пухлые руки. – У нас война. Приходится утраивать бдительность.
– Вот и я о том! – воскликнул Монахов. – Придется и мне – утроить. Для того и оставляю здесь двух своих специалистов, которым поручено убедиться в целевом поступлении переданной в ваши руки гуманитарной помощи. Мы ведь действуем от лица частных предпринимателей. Деньги не из бюджета тащим, а своими, кровными делимся. Есть ведь такая восточная пословица: «Трижды пересчитай деньги, даже если нашел кошелек на улице»! Вот мы и будем теперь считать. То есть контролировать.
Полковник помрачнел. Он знал, что никто не запретит этому дотошному русскому проследить распределение гуманитарной помощи. На то есть особое распоряжение президента Таджикистана. Лично его, Рахмона Убайдуллаевича, такой расклад не устраивал.
– Погодите, Иннокентий Всеволодович, – произнес он. – В таких делах не стоит горячиться – толку не будет. Предлагаю поступить следующим образом: я гарантирую вам беспрепятственный вывоз из Таджикистана томатной пасты – сам буду сопровождать вашу колонну по республике до аэродрома! – а вы больше не унижаете меня, честного человека, своим недоверием и не приставляете к гуманитарному грузу своих наблюдателей. Пусть эти двое, – он взглянул на стоявших в стороне людей Монахова, – сегодня же улетают рейсовым самолетом. Так пойдет? – спросил он, вновь заглядывая в глаза.
– В этом случае от вас потребуется не только сопровождение, но и транспортировка…
– Куда от вас деваться? – риторическим вопросом выразил свое согласие полковник.
– И армейская вооруженная охрана. – Монахов решил «дожать» его до конца.
Таджикистан. Горный административный район Кабулети
Колонна камуфлированных грузовых автомобилей с крытыми брезентом кузовами и войсковыми опознавательными знаками медленно двигалась по серпантину вниз. За рулем каждой сидел военнослужащий срочной службы. Рядом в кабине находились офицер или прапорщик – старшие экипажей. Возглавляла колонну КШМ [105] . За ней – бронетранспортер. Два «бэтээра» шли в арьергарде. Все три «бэтээра» были укомплектованы десантом национальной гвардии. Рахмон Убайдуллаевич, как и обещал Монахову, организовал охрану и сопровождение груза.
105
Командно-штабная машина.
Полковник Саттаров и Иннокентий Всеволодович разместились под
– Извините, Иннокентий Всеволодович, но вы совершили несусветную глупость, отправившись в этот путь! – прокричал в самое ухо Монахову Рахмон Убайдуллаевич, силясь перекрыть натужный рев двигателя боевой машины.
– Волков бояться – в лес не ходить! – выкрикнул в ответ тот.
Они заранее условились не пользоваться внутрипереговорным устройством. Оппозиционеры вполне могли запеленговать радиообмен. Поэтому всем оборудованным радиостанциями машинам была дана команда молчать. При необходимости командир КШМ должен был сигналить всей колонне традиционной условной жестикуляцией. Включить переговорную сеть мог лишь первый, кто заметит что-либо подозрительное. Например, появление поблизости бойцов оппозиции.
Монахов прильнул глазами к резинкам смотрового прибора. Сектор обзора был неширок: башенная оптика, способная вращаться вокруг своей оси синхронно с установленным здесь же крупнокалиберным пулеметом, была занята командиром машины – смуглым черноволосым капитаном лет двадцати восьми. Он и закричал неожиданно во все горло:
– Духи!!!
Известие прозвучало подобно взрыву. А капитан уже вышел в эфир:
– Внимание! Экипажам всех машин! Я – «Вышка»! Справа вперед по курсу, расстояние километр, ориентир – черная скала, вижу приближение вооруженных людей! Скорость движения увеличить до сорока километров в час! Дистанцию – вдвое! Быть готовыми отразить нападение на колонну!
Капитан держался молодцом, чего нельзя было сказать о полковнике. Тот нервно заерзал на своем «сиденье» и трясущимися руками вытащил из кобуры пистолет. Командир машины, заметив этот жест, лишь едва усмехнулся. Вряд ли это оружие пригодится, когда с обеих сторон заговорят автоматы и пулеметы.
Узкая горная дорога, огибающая склон, изменила направление. Теперь и Монахов мог рассмотреть приближающуюся к серпантину толпу. Именно толпу. Люди, а их было не менее сорока человек, шли торопливо и неорганизованно. Многие держали в руках ружья или карабины – издали не разглядеть. Похоже, они твердо намерились перекрыть путь. Одно смущало: если хотели напасть, то почему не выдвинулись к трассе скрытно и не нанесли внезапный удар?
– Это местные! – крикнул он полковнику. – Из самообороны!
И тому сразу полегчало. Он зачем-то дунул в срез пистолетного ствола и сунул оружие назад в кобуру, висевшую у него сбоку на портупее. Капитан же вновь вышел на радиосвязь:
– Я – «Вышка»! Всем – отбой!
Толпа тем временем вышла на проезжую часть дороги и перекрыла ее.
– Безобразие! – выразил недовольство полковник. – Живо разгоните людей! – приказал он.
– Зачем разгонять? – не согласился с ним капитан. – Поговорим – сами разойдутся. Всем экипажам: стоп! – проговорил он в микрофон. Водитель КШМ, повинуясь приказу, как и все остальные, нажал на тормоз. Машину плавно качнуло на рессорах, и она замерла на месте.