Ступень 5. Бегство в Эдем
Шрифт:
Долгое время я надеялся, что от погони удастся оторваться - за счёт моей высокой начальной скорости расстояние между мной и преследователями, пусть крайне медленно, но продолжало увеличиваться. Более того - основная часть светящихся на экране точек безнадёжно отстала, исчезнув с экрана монитора, и в кильватере моего звездолёта, буквально на границе зоны обнаружения, закрепилось всего четыре маркера. Если мне удастся оторваться и от них - мой корабль смог бы ещё раз сменить курс и затеряться в глубинах космоса. Флот пиратов оказался откровенным мусором, которому место лишь на свалке. Возможно, будь у меня парочка крейсеров сопровождения, нам даже удалось бы отбиться...
К моему искреннему сожалению, даже солидная фора в скорости мне не помогла. Неустойчивое равновесие в нашем противостоянии с пиратами, продолжающееся уже достаточно долго и даже подарившее мне призрачный шанс на спасение, всё же закончилось - температура охлаждающих контуров достигла критической отметки и я, чтобы не запороть движки и не лишиться тяги, скрепя сердце понизил их мощность сразу в два раза. Температурная
Уменьшение тяги не прошло бесследно - мерцающие на самом краю экрана тревожным красным цветом четыре яркие точки постепенно начали смещаться к центру. Пираты нас догоняли. Я запустил программу расчёта времени нашей встречи и, дождавшись результатов, удручённо вздохнул - оторваться не удалось. Мы не успеем достичь соседней магистрали - корабли пиратов догонят наш звездолёт значительно раньше. Пока наверняка имеющиеся у пиратов системы постановки помех не заблокировали наши гиперпространственные передатчики, необходимо было подготовить и отправить руководству клана и в имперскую транспортную инспекцию соответствующие отчёты, чем я тут же и занялся, не отвлекаясь более на зрелище постепенно сближающихся на экране маркеров.
Но вот отчёты и в клан, и в имперские службы были сгенерированы и отправлены, и я вновь неподвижно замер в своём кресле, наблюдая за приближающимися к моему звездолёту маркерами преследователей. Нуны медленно тянулись одна за другой, складываясь в ри, а мы пока ещё были живы. Впрочем, всё хорошее рано или поздно заканчивается, и догнавшие нас пираты включили устройства активного подавления, сделавшие невозможными отправку сообщений, после чего пошли на абордаж. Они даже не связывались со мной, предлагая условия сдачи в плен - брать пленных пираты не собирались. Что ж, и я не собирался сдаваться без боя и рассчитывал уничтожить как можно больше облепивших мой корабль десантных челноков, до отказа набитых отбросами общества. Дождавшись, пока высадившийся на обшивку моего звездолёта десант вскроет герметичный внешний корпус и, снеся пару переборок, попадёт во внутренние отсеки корабля, я отдал корабельному искину команду на подрыв гиперпространственных двигателей. Четвёрку преследовавших меня звездолётов взрыв, скорее всего, не затронет - те явно когда-то числились в составе имперского военно-космического флота и наверняка имели не только мощную лобовую броню, но и не менее мощные силовые экраны, которые не в состоянии повредить обычный термоядерный взрыв. Пошли последние данги моей жизни и жизни моего экипажа, который я даже не предупредил о том, что только что подписал ему смертный приговор. Впрочем, иного выхода у меня и не было - обстоятельства оказались сильнее меня, оставалось лишь выйти из сложившейся ситуации с честью. Честь, как учил меня мой инструктор, дороже жизни. И лишь одну, но простительную слабость я позволил себе перед смертью - сильно, до боли в руках, сжал заветный медальон и мысленно извинился перед девушкой, на всю жизнь оставшейся моей несбыточной мечтой, за то, что я больше никогда её не увижу. Больше всего на свете я хотел бы в эти мгновения оказаться рядом с ней... И эта мысль оказалась последней в моей так неожиданно оборвавшейся жизни - перед глазами, выжигая сетчатку, возникла яркая вспышка, а голову пронзила дикая, всепожирающая боль...
***
Ярко-зелёная трава, густым ковром покрывшая берег мелкой речушки, скорее даже большого ручья... Высокие деревья с раскидистыми кронами, вплотную подступившими к покатому берегу, яркие разноцветные бабочки, порхающие над пробивающимися из травы цветами... Густой, насыщенный свежестью и ароматом деревьев и цветущей травы медвяный воздух, от которого кружится голова... Где я? Что со мной? Собрав в кучу разбежавшиеся мысли, я предположил, что увиденному имеется всего три варианта объяснения. Вариант первый - я умер и нахожусь в раю. Если так, то и волноваться уже не о чем - у меня впереди вечность, поэтому рассмотрение этого варианта отложим на потом, да и не верил я в существование рая. Вариант второй - у меня поехала крыша, или, как по-научному выражаются медицинские работники, налицо глубокое психическое расстройство. Говоря простым языком, я брежу. Второй вариант не лучше первого, так как самостоятельно из бредового состояния никто ещё не выходил, не стоит даже пробовать. Лучше, как советуют врачи, расслабиться и наслаждаться видениями. Но бездействие не по мне, поэтому приму за основу вариант номер три - меня каким-то образом переместило с гибнущего звездолёта на поверхность планеты. Пощупал свои руки, потрогал траву и землю, из которой она растёт - всё настолько реально, что я, пожалуй, склонюсь к третьему варианту.
Медленно встал, осмотрелся. Сначала провёл ревизию себя, любимого. Я оказался предположительно жив и с виду здоров. Из одежды на мне был мой комбинезон - тот, в котором я за мгновение до гибели звездолёта находился на капитанском мостике. Из обуви - форменные ботинки с высоким голенищем и мягкой подошвой, мягкие и невесомые. В таких удобно перемещаться по ровным коридорам звездолёта, но не слишком комфортно ходить по лесу. Впрочем, лучше, чем ничего - я ведь сначала, как только услышал тревожное сообщение, хотел бежать на мостик вообще в нижнем белье. Из вещей... Вот из вещей у меня имелось лишь то, что находилось во
Пока я осматривался и решал, где я и что со мной, подспудно ощущал некоторый дискомфорт, но никак не мог понять, откуда. Прислушавшись к себе, неожиданно понял, что неудобство мне доставляет подаренный Линнеей амулет - он, спрятавшись на груди под комбинезоном, неприятно холодил кожу, как будто долгое время пролежал в снегу. Причём от контакта с обнажённой кожей так до сих пор и не нагрелся, что удивительно. Запустив руку за пазуху и вытащив серебристый диск, я ещё раз подивился его низкой температуре и сжал в ладони, решив согреть. Но время шло, а медальон оставался холодным, как будто что-то вытягивало из него энергию. Точно, энергия! Скорее всего, диск из неизвестного металла являлся малогабаритным конденсатором энергии, которая была потрачена на моё перемещение из звездолёта на эту планету. Накопители таких маленьких размеров мне были неизвестны, но мало ли какие тайны скрывают закрытые имперские архивы. Да и легенды о малогабаритных индивидуальных порталах ходят по империи - ими якобы обладают люди клана Рэй, что даёт им возможность самостоятельно, без помощи имперской транспортной портальной сети, перемещаться между звёздами и даже между галактиками. Возможно, в мои руки попал именно такой индивидуальный портал, замаскированный под украшение.
Я ещё раз, уже с признательностью взглянул на серебристый диск - амулет так и не нагрелся, на его поверхности даже проступили мелкие капельки сконденсировавшейся из воздуха росы, поэтому я не стал засовывать медальон обратно к себе за пазуху, ограничившись тем, что оставил его висеть на моей груди поверх комбинезона. Что ж, спасибо тебе, родной, за спасение моей жизни и отдельное спасибо твоей бывшей хозяйке. Итак, примем как должное - в момент взрыва звездолёта я не умер, оказавшись перенесённым выглядевшим как медальон устройством с неизвестным мне принципом действия на пригодную для жизни планету. Тогда можно предположить, что мир, в который я попал, обитаем - иначе теряется смысл моего спасения. Девственно нетронутая природа вокруг меня не показатель - во многих мирах можно найти такие же дикие места, куда практически не ступает нога человека. На Окане такие места даже охраняются государством и имеют статус заповедников. Вероятно, я попал в такой же заповедник.
Определять координаты мира, в который я попал, я даже не пытался, несмотря на свой огромный опыт в астронавигации - без специального оборудования сделать подобные вычисления практически невозможно, и я, как дипломированный специалист, слишком хорошо это знаю. Некоторые дилетанты от астронавигации наивно полагают, что капитан звездолёта обязан всего лишь по внешнему виду звёздного неба над своей головой безошибочно определить, в какое место вселенной или как минимум собственной галактики его угораздило попасть. Спешу разочаровать таких законченных оптимистов - сия процедура принципиально недоступна человеческому интеллекту, сколь бы опытным и бывалым он ни был. Даже хорошо известный рисунок звёздного неба кардинально меняется при перемещении всего на несколько лучей от исходной точки космического пространства, а на то, чтобы запомнить картинки, видимые с поверхности сотен миллиардов крупных космических тел размером с планету и более... Причём не просто запомнить - их ведь нужно воспроизвести в аксонометрии, чтобы определить пространственные реперные точки. Для подобной работы необходим как минимум промышленный искин класса не ниже седьмого, специально ориентированный под астронавигацию, другие мозги столь сложной задачи просто не потянут. Впрочем, как я уже говорил, подобной задачи перед собой я и не ставил - мне бы только добраться до обитаемых мест, а там уже аборигены подскажут, где же я нахожусь, и помогут добраться до портальной сети. Надеюсь, что помогут...
Приняв решение выбираться в обитаемые места, я оглядел небольшую полянку, на которой находился, бросил короткий взгляд на затянутое густыми облаками небо, дабы оценить возможность ориентации по солнцу, и, потерпев неудачу, решил пойти вдоль ручья. Разумеется, по течению - ручей со временем рано или поздно впадёт в реку, а люди обычно селятся вдоль рек.
Первые шаги в новом мире дали мне обильную пищу для размышлений. Настоящего дикого леса я, признаться, никогда в жизни не видел. Те лесопарковые зоны, в которых размещались наши города и посёлки, лесом можно было назвать лишь с очень большой натяжкой - лишённые кустарника, подлеска и сухостоя, тщательно спланированные, облагороженные и регулярно очищаемые, они просматривались вдоль и поперёк на сотни шагов. Здесь же была первозданная чаща, густая и труднопроходимая, прямой путь по которой далеко не всегда являлся самым быстрым - иногда значительно быстрее оказывалось обойти неожиданно возникшее передо мной препятствие, чем рискнуть штурмовать его прямо в лоб. Эту простую истину я осознал, когда уже несколько освоился в новом для меня умении ходьбы по лесистой местности и, увидев на своём пути заросли неизвестного кустарника, не нашёл ничего лучшего, как пройти их насквозь вместо того, чтобы, как умный человек, обойти. На тот момент решение казалось мне оптимальным - заросли тянулись в обе стороны на сколько хватало взора. Правда, хватало его ненамного - шагов на пятьдесят, не более, слишком уж массивными оказались растущие в этом лесу деревья. Широкие у основания стволы просто закрывали собой обзор...