Ступень 5. Бегство в Эдем
Шрифт:
Я надолго задумался, не зная, что ответить. Взять на себя функции жреца просто так я опасался - ведь, по большому счёту, сам я ничем не лучше убитого мною мужчины, да, к тому же, лишён того, что местные жители называют магией и, следовательно, даже мелкие фокусы перед алтарём мне недоступны. И как я буду играть роль жреца? Придумать молитву? Принести жертву? Да я вообще не знаю, что делать! И, когда молчание слишком сильно затянулось, я всё это высказал в лицо Ируме.
Смотреть на девушку было жалко. Такое ощущение, что у неё из тела вытащили стержень - ещё мгновение назад она боролась, на что-то надеялась, и вот сейчас я собственными руками разрушил её последние надежды. Плечи девушки опустились, голова поникла, а глаза... Лучше бы она заплакала - тогда бы я не видел поселившуюся в них скорбь и безнадёжность. И я, подчиняясь пришедшему непонятно
– А если твоего брата принести в храм?
– У нас нет храма, - потерянно прошептала девушка, - на площади есть алтарь, где все мы возносим молитвы богине...
– Значит, пойдём к алтарю, - уверенно сказал я, - показывай, где твой брат.
Услышав мои слова, Ирума тут же развернулась и, ухватившись за руку, потащила меня вглубь дома. Пройдя по короткому коридору и распахнув одну из дверей, девушка завела меня в спальню и, остановившись перед кроватью с лежащим на ней мужчиной, почти до головы укрытым одеялом, указала не него рукой и сказала:
– Вот мой брат. Бери и пошли.
– А имя у твоего брата есть?
– переспросил я, подхватывая мужчину на руки и направляясь на выход. Мужчина, несмотря на видимую худобу и общий болезненный вид, оказался достаточно тяжёлым, и это явно был не жир - в руках я держал сильное мускулистое тело прирождённого бойца, пусть и измождённое неизвестной болезнью.
– Имя неважно, - с лёгким оттенком неуверенности ответила Ирума.
– Почему?
– задал логичный вопрос я, выходя с телом из дома и быстрым шагом продвигаясь к центру посёлка, где я только что убил жреца.
– Давай, ты сначала попытаешься вылечить брата без имени?
– в голосе девушки промелькнули просительные нотки.
– Ты не сказала мне имени своей сестры, - на ходу сказал я, - и не говоришь имени брата. Почему? Я хочу знать их имена.
– Сестру зовут Лания, а брата... Брата зовут Оэл.
– А почему не сказала сразу?
– Жрец Мары, узнав имя своей жертвы, может пленить её душу. Я боялась за жизни своих родных.
– Бред! Души не привязаны к именам, это суеверие! Да и своё имя ты мне сообщила.
– Ты ошибаешься, Кейтон, - девушка ответила настолько тихо, что я едва её услышал, - а отдать свою душу в обмен на жизнь брата я готова...
Отвечать я не стал - мы уже пришли. Труп убитого мною жреца уже убрали, и о свершившемся говорила лишь слегка помятая трава с пятнами крови. Держа на руках Оэла, я подошёл к камню, на котором недавно стоял, обращаясь к селянам, жрец, и сгрузил тело прямо на него. Немного отдышавшись - всё же груз оказался для меня достаточно тяжёл - я теперь уже без спешки осмотрел постамент. Неровно отёсанная в виде постамента каменная плита перекрывала вход в небольшой домик, в котором с трудом могло бы уместиться десятка полтора человек. Попасть в домик можно было через единственный вход, перебравшись через постамент, что я тут же и проделал. Оказалось, что алтарь установлен у дальней стены домика в одну комнату, являвшегося, и это было хорошо заметно изнутри, всего лишь крытым навесом над алтарём. Сам алтарь представлял из себя ещё один поставленный стоймя замшелый, покрытый покровами тысячелетий и отполированный прикосновениями бесчисленного количества верующих каменный валун, у которого искусный резчик стесал переднюю часть и вырезал на ней точно такое же изображение рурха, как и то, что было выгравировано на моём медальоне. Если бы я не знал, что между моим амулетом и алтарём богини смерти этого мира пролегла бездна времени и пространства, то непременно уверился бы в том, что изображения принадлежат резцу одного гениального мастера. Вокруг алтаря в беспорядке лежали человеческие черепа, а сразу за алтарём из точно таких же черепов какой-то сумасшедший эстет даже выложил небольшой курган. Похоже, этим психом являлся убитый мною жрец, и у меня возникло стойкое ощущение, что он причастен к появлению в этой коллекции как минимум нескольких черепов. Что ж, на моей душе только что значительно полегчало - с неё свалился груз недавнего убийства.
Решив, что необходимый ритуал желательно провести как можно ближе к алтарю, я вернулся за телом Оэла и, затащив его в избушку, положил прямо перед алтарём, устроив поудобнее. Мужчина моих стараний не оценил - он до сих пор находился без сознания.
Пока я пристраивал тело, в дом осторожно вошла Ирума. Посмотрев на алтарь и на распростёршееся под ним тело, она робко спросила:
– Теперь богиня вылечит моего
Не зная, что ответить девушке - в её глазах только что на смену отчаянию пришла робкая надежда - я, как совсем недавно на звездолёте, взял в руки медальон с изображением оскаленного кота, сильно сжал его в своих ладонях и тихо пробормотал, устремив взгляд на алтарь, а мысли куда-то в небо:
– Богиня, если ты слышишь меня - спаси жизнь лежащего перед твоим алтарём человека... Я не знаю, какую плату ты потребуешь за свою помощь, но взять её можешь с меня...
Оглушительный треск раскатившегося по площади грома отбросил меня от алтаря, оглушив и заставив шевелиться волосы на голове - похоже, только что в непосредственной близости от меня в землю ушёл разряд молнии. В воздухе ощутимо запахло озоном. На острых сколах алтаря заплясали искорки статических разрядов.
Досталось и лежащему перед алтарём телу - оно с хрипом выгнулось, мужчина судорожно закашлялся, выплёвывая изо рта сгустки запёкшейся почерневшей крови, после чего съёжился, свернувшись в позу эмбриона и тихо застонал. Я стоял, не зная, что мне делать - удивляться или бояться, слишком уж вовремя ударила молния, чтобы объяснить подобное природное явление простым совпадением. Да и погода снаружи стояла пусть и облачная, но до самого последнего мгновения ничто не предвещало дождя - солнце, когда мы шли по деревне, выглядывало из-за туч с регулярной периодичностью.
Пока я размышлял над странным погодным явлением, Ирума подбежала к брату и, положив ладонь на его лоб, стала быстро о чём-то говорить, периодически бросая короткие взгляды в мою сторону. Так как подобными взглядами меня награждал и Оэл, я точно знал - разговор идёт обо мне. Ну и пусть говорят - главное, что лечение, похоже, прошло успешно - вот уже мужчина, тяжело опираясь на плечо своей сестры, неуверенно поднимается на ноги и потихоньку движется по направлению к выходу из помещения. Не желая мешать общению, я незаметно пристроился позади медленно бредущей парочки. Так, втроём, мы и дошли до дома Ирумы. За всё время движения на нашем пути не попался ни один местный житель - деревня как будто вымерла. Ещё бы - сначала убили их жреца, потом молния ударила средь ясного неба в погожий день, а теперь ещё и умирающий человек бредёт по деревне, как ни в чём не бывало. Поневоле поверишь в богов... Впрочем, аналогичный стимулирующий эффект, я слышал, действительно могут давать последствия обычного электрического разряда.
***
Третью неделю я живу в этой деревне, в доме Ирумы - для моего проживания семья девушки освободила в доме лучшую комнату, ранее занимаемую Оэлом. Её брат после чудесного излечения с помощью атмосферного электричества быстро пошёл на поправку и сейчас уже ничто в его внешнем виде не напоминает о недавней болезни, чуть не отправившей парня в могилу. На мой резонный вопрос, почему Ирума не использовала для излечения брата добытые нами иглы иглобрюха, девушка снисходительно, как маленькому ребёнку, объяснила, что вырабатываемый зверем эликсир жизни продлевает жизнь, отодвигая старость, но не спасает от смерти, вызванной иными причинами. То есть, с её точки зрения, арифметика проста - использование препарата увеличивает максимальную продолжительность жизни, а не лечит от болезни. Болезнь или стрела могут прервать эту самую жизнь в любой момент вне зависимости от того, сколько человек мог бы теоретически прожить. Одно от другого, так сказать, не зависит.
Комнату, которую выделили для меня, совсем недавно занимал Оэл, переселившийся в комнату Ирумы и подвинувший оттуда свою сестру. Ирума стала жить вместе с Ланией, перетащив в её комнату свою кровать и устроив там женское общежитие. Впрочем, комната девушек оказалась достаточно просторной для двоих, а впоследствии, как мне объяснила Ирума, всегда можно перестроить дом, расширив его и пристроив ещё одну комнату. Но, как мне тут же по секрету поведала девушка, необходимость в дополнительной комнате, скорее всего, отпадёт в течение ближайших нескольких лет - Оэл подыскал себе постоянную спутницу жизни и сейчас молодые потихоньку присматриваются друг к другу. Если всё сложится благополучно, новоиспечённая семья построит для себя отдельный дом, а занимаемая старшим братом комната освободится. Правда, ждать этого момента ещё долго - местная молодёжь никуда не спешит, и развитие близких отношений протекает медленно.