Ступень Четвертая. Часть вторая

Инди Видум

— Поправь меня отец, если я неправ, — зло усмехнулся Роман. — Но ты только что признался в том, что боишься этого щенка. Пусть не такими именно словами, но смысл-то от этого не меняется.

— Я не боюсь, но считаю, что он имеет право на уважение. Как равный с равным, понял?

— Это он-то нам равный? Нам, клану с многовековой историей?! — рявкнул вышедший из себя Роман.

— Если ты не забыл, то отец у него Лазарев. Тоже как бы с многовековой историей клан.

— Но они ублюдка к себе не взяли.

— Они его поддерживают. И это главное. А еще его поддерживают Мальцевы. Таким образом, Роман, ты пытаешься сейчас нас стравить

не только с этим, как ты выразился, щенком, но и с Тумановыми, Лазаревыми и Мальцевыми. А это уже совсем другой расклад. — Голос Глазьева был спокоен, но сам глава клана с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. — Поэтому держаться подальше от Елисеевых в общем и Ермолиной в частности — не просьба, а приказ, понятно?

Роман кивнул и подумал, что отец уже не может стоять во главе клана. Слишком закостенели его мозги, не способен он ни увидеть, ни оценить перспективы для клана, которые открываются от кооперации с волхвами. Поэтому пришло время смены главы, пока Глазьевы окончательно не превратились в жалких, боящихся всего и вся крыс, довольствующихся исключительно крохами с барского елисеевского стола.

Интерлюдия 12

Маг выслушал Глазьева спокойно, не выражая никакого возмущения по поводу высказанного последним желания убить родного отца. Ибо что такое тело? Всего лишь хрупкое вместилище души. Тела меняются, родственные связи обрываются, а душа — остается. Да они с Глазьевым куда более близки, чем с родственниками по телам. А ведь когда-то казалось, что с Елисеевым он найдет общий язык. Бывший Накрех посматривал с умилением за трепыханиями попавшего по соседству одномирянина. Он был такой забавный, так смешно интриговал и выкручивался, в уверенности, что никто не видит его заклинаний. Нужно было давить его сразу, но кто знал, кто знал… Теперь паршивец набрал силу и пытается играть против него, Накреха, мага куда более опытного. Повезло ему, что ограничения клятвы, которая стоит на нынешнем теле, не позволяют в полной мере вести борьбу. А недавно так вообще почти полностью обрезали даже те невеликие возможности, что были. Маг бесился, потому что именно из-за Елисеева уничтожилась возможность достичь последнего пункта плана, построению которого было отведено несколько последних жизней. И каких — одна унизительней другой. Только сейчас ему удалось попасть в тело мага, и то оказалось опутано клятвами, как жертва паука — паутиной. На его стороне должны были сыграть знания о магии, которых тут ни у кого не было до недавнего времени, но вероятности оказались не на стороне Накреха. Это бесило и мешало думать, искать лазейки. Так бесило, что хотелось прибить хоть кого-то, чтобы успокоиться. Хотя бы этого кланового представителя. Но нельзя: он — орудие. Туповатое немного, но какое есть…

— И после этого я помогу вам расправиться с Елисеевым, — закончил Глазьев.

Он того, что Глазьев только выразил вслух желание нагадить Елисееву, в уверенности, что собеседник придет на помощь, Накреха накрыло такой волной боли, что он чуть сознание не потерял.

— Никогда не произноси при мне этого имени, — прошипел он, глядя так зло, что Глазьев впервые задумался, а на ту ли лошадь он ставит. Но в этой брокерской конторе ставки не отменялись.

— Но мы же договаривались… — стараясь не показывать испуга, сказал он.

— Мы договаривались, что я тебе помогу. По-дружески. Артефактами и советами. А уж с кем ты будешь сводить счеты — дело не мое.

Сказав

это, Накрех прислушался к себе. Но клятва спокойно пропустила такой вариант. Он выдохнул. Ничего, обходными путями, потихоньку, он сделает то, что решил. А уж до смены тела или после — дело десятое.

— Это немножко не то, о чем мы договаривались, — помялся Глазьев, не решаясь уйти в окончательный отказ. — Получается, вы собираетесь оставить меня наедине с Ел… — Накрех зашипел, и Глазьев тут же поправился: — Неназываемым лицом. Один на один он мне не по зубам.

— Он или его артефакты? — хохотнул Накрех, старательно создавая в уме безликий образ врага своего собеседника. Главное — внушить себе, что не нарушает клятву, не выступает напрямую против… неназываемого лица. Просто оказывает дружескую помощь хорошему человеку. — Сними с него артефакты, и он не будет представлять из себя ничего. А если нужными артефактами будете вооружены ты и твои подручные, вы его с легкостью запинаете.

— Это точно, — согласился успокоившийся Глазьев. — Но сначала нужно убрать с дороги отца, потому что он запретил выполнять мои приказы, если нет подтверждения от него. Подтверждение на нападение на… неназываемое лицо он не даст.

— Как можно было так обойтись с собственным наследником? — притворно-участливо спросил Накрех. — Так унизить… Ты — второе лицо в клане, твои приказы должны исполняться без всяких подтверждений.

— Вот именно. Думаете, я бы стал злоумышлять на родного отца, если бы он не вел клан в никуда? Да мы за последний год столько потеряли, что дед в гробу перевернулся бы, если бы узнал.

Накрех с трудом сдержал ухмылку, потому что прекрасно знал, благодаря кому клан столько потерял. Но смеяться над тем, чьими руками ты собираешься загребать жар, по меньшей мере неблагоразумно, поэтому он кивнул, соглашаясь с собеседником, и сказал:

— Это надо остановить.

— И сделать это могу только я.

Глаза Романа блестели фанатичным блеском человека, уверенного, что до его мечты осталось всего ничего, только руку протяни — и елисеевский клан, этот растущий монстр на глиняных ногах, наконец останется без подпорок и развалится. И вот тогда Глазьев вернет все, что у них забрали, да еще и с процентами.

— Конечно. Кому как не будущему главе клана решать такие вопросы. Смерть должна быть естественной.

Роман удивился.

— До естественной смерти слишком долго ждать. Отец, конечно, выживает из ума, но с телом у него полный порядок.

— Я имел в виду: должна выглядеть естественной, чтобы никто ничего не заподозрил, — терпеливо пояснил Накрех, опять подумавший, что с союзником ему не особо повезло — туповат. — Тебе же не нужно, чтобы ищейки рыли вокруг клана и внутри?

— Разумеется нет, — с жаром подтвердил Роман.

— А значит, смерть должна случиться при свидетелях и по естественным причинам. Что может быть естественней остановки сердца.

— Вы и это можете? — восторженно спросил Роман.

— Я-то могу… Но меня там быть не должно, — нахмурился Накрех, сообразив, что опять проходится по краю клятвы. — Поэтому сделаешь все сам.

— Вы меня научите заклинанию?

— Я похож на учителя? — хмыкнул Накрех. — Я сделаю тебе артефакт, при нажатии на который умрет человек напротив. Одноразовый артефакт, чтобы у тебя не возникло желание решать все проблемы таким образом. И не бесплатный, разумеется. Бесплатно помогают только идиоты. А я не идиот.