Ступени грядущего
Шрифт:
И об этом идет нескончаемый спор. Горячим сторонником их существования был тот же Лоуэлл. Г. А. Тихов в последние годы жизни обращал внимание на появление на Марсе нового пятна, закономерно меняющего свою окраску, величиной с нашу Украину. Он назвал его условно «марсианской целиной».
Однако многие ученые не допускают существование на Марсе сколько-нибудь высокоразвитой жизни, считая, что лишь самые примитивные растения могут выдержать суровый климат Марса. Возражая им, президент Академии наук Белорусской ССР В. Ф. Купревич указывает, что, напротив, только высокоразвитые организмы способны приспосабливаться к тяжелым условиям, а отнюдь не примитивные, приводя примеры из земной флоры и фауны.
Профессор И. С. Шкловский, высказав в свое время гипотезу о том, что оба спутника Марса — Фобос и Деймос — искусственного происхождения, в недавно вышедшей книге «Вселенная, жизнь, разум» решительно доказывает, что это так. В самом деле, их почти круговые орбиты необъяснимо лежат как раз в плоскости экватора, а расстояния от планеты (6000 километров Фобоса и 23 500 километров Деймоса) для космических масштабов удивительно малы. К тому же Фобос заметно замедляет свое движение, по-видимому благодаря торможению атмосферы. Но это возможно лишь в том случае, если плотность его ничтожно мала, если он представляет собой гигантское металлическое сооружение, полое внутри. Кто оставил «эфирные города» около Марса, о которых мечтал когда-то К. Э. Циолковский? Используются ли они или остались памятниками давно прекратившей свое существование цивилизации? Все, кто интересуются подобными проблемами, с волнением ждут этих ответов.
Конечно, не сразу будут получены все ответы. И недаром у нашей марсианской межпланетной станции индекс 1. Уже готовятся новые автоматические межпланетные корабли. И все мы верим, что наступит величайший из праздников науки/когда на одном из таких кораблей к ближним нашим планетам полетит человек. И конечно, это будет советский человек, советский космонавт, быть может, даже уже знакомый нам или его друг, которым мы будем так же гордиться, как Героем Знания.
Человек освоит околосолнечное пространство, как говорил об этом К. Э. Циолковский. Это будет в наше время, на наших глазах.
В КОСМОС!
ЗАЧЕМ ЛЕТЕТЬ В КОСМОС?
Но зачем нам все это? Зачем тяжелым ракетам, зачем человеку лететь в космос?
Неужели раздаются такие голоса?
Да, раздаются… и даже из очень почтенных кресел королевских ученых, с трибун политиканов и от прилавков, где толкутся обыватели.
Именно сегодня, пожимая руки первым звездолетчикам, Героям Знания, Героям Советского Союза, стоит ответить на этот вопрос.
Зачем человеку лететь в космос?
Усилиями подлинных Героев Знания, в числе которых мы чтим и Циолковского, и Кибальчича, и Александра Попова, и всех тех ученых и инженеров, которые воплотили в реальность мечту, кому адресованы слова признания и благодарности руководителей партии и правительства, мы создаем в нашей стране фантастических возможностей беспримерную технику, создаем ее вовсе не для того только, чтобы использовать космически точный
Во имя Земли изучают астрономы далекие туманности, познавая исходные законы развития материи, во имя Земли и ее людей занимались ученые, казалось бы, совсем отвлеченными идеями, вроде, например, бесперспективного, как казалось даже корифеям науки, расщепления атомных ядер или, еще раньше, курьезных опытов с подергиванием лапок лягушки, породивших в конце кондов Великую Электротехнику…
Во имя Земли стремятся изучать люди Луну, где в действенной неприкосновенности видны следы первородных процессов развития планетного тела, давно стершиеся на Земле.
Во имя Земли должны мы узнать, что скрыто под вечными облаками Венеры, этой первой из трех планет, находящихся в зоне жизни. Во имя Земли мы должны узнать и утвердить величие Жизни, которая, по Энгельсу, должна зарождаться всюду, где условия будут благоприятствовать ей, и породить в конце концов, как вершину развития, породу разумных существ.
А Марс? Если на Венере хочется увидеть прошлое еще юной Земли, то на Марсе встретишь дряхлость планеты, которой никогда не будет на Земле. Ведь Земля не теряет, как Марс, атмосферу и водяные пары. Но, может быть, на Марсе жизнь когда-то была совсем такой, как на Земле? Неужели не появились в первородных океанах Марса первые живые клетки, не образовали организмов, не породили в конце концов разумных существ?
Как же не знать того, что переживала Земля, что может ей грозить в грядущем, как не побывать во имя Земли на Луне, ее седьмом материке, на Венере, перенесясь в земное прошлое, на Марсе, чтобы увидеть предостерегающие картины замирания или… или обогатить там нашу цивилизацию за счет инопланетной цивилизации, рассчитывая на которую мы, по-видимому, ведь и вложили в вымпел посланной на Венеру станции такие символы, как модель земного шара и схему солнечной системы, понятные любым братьям по разуму.
И дело, конечно, не в одних только близких к Земле планетах. Ведь, как мы уже видели, даже самые скептические умы допускают, что где-то в космосе разумная жизнь, несомненно, существует, местами достигая более высокого уровня развития, чем на Земле. А это значит, что наша мечта о вступлении человека в космос, осуществившаяся на Земле сегодня, где-то в другом месте вселенной могла быть осуществлена раньше. И если люди за какие-нибудь сто лет заставили свои машины увеличить скорость от десятков километров в час до сорока тысяч километров в час, если в одном только XX веке человечество сделало непостижимый скачок от признания атома до использования его внутренней энергии, то можно допустить, что где-то в космосе звездолеты уже летают со скоростями близкими к скоростям света. Стоит вспомнить, что тогда ощутимо скажется парадокс времени, вытекающий из теории относительности, когда время космонавта, летящего с субсветовой скоростью, течет медленнее, чем время любых обитателей галактики.
Этот парадокс времени, как оказывается, делает возможным перелеты между звездными системами за время доступное, скажем, человеку.
Понять этот парадокс времени сравнительно просто, если допустить для наглядности, что течение времени, абсолютное и неизменное для всех точек и условий пространства, измеряется углом поворота воображаемой стрелки. Однако прожитый отрезок времени, отмечаемый длиной дуги, не одинаков для конца стрелки, для ее середины или для точки у самого центра вращения.