Ступеньки
Шрифт:
Коган заискивающе посмотрел на меня громадными глазищами.
Я совсем не против компании Когана и Джиллса и остальных ребят из шайки, но идти на вечеринку в пятницу я согласия не давала ещё вчера. А тут он привязался как клещ! Спасла положение госпожа Серджион. Она коброй зашипела на Когана:
– Тимоти! Между прочим, урок начался. Не отвлекай Клотильду, рассажу!
– Разлучат влюблённых! – пошутила Салли. Коган показал ей секир-башку, проведя ребром ладони по шее, я улыбнулась – смеяться громко неприлично, урок начался.
– Там все наши будут. Это хата Джиллса. Всё прилично,
Я умоляюще закатила глаза.
– Коган, дай подумать.
– Не дам! Ты должна сказать «да». Мы уже всё подумали и решили за тебя!
Коган бывает невыносим. Это он делает из принципа. Движим он благородными целями – вытащить человека из болота, из зоны комфорта. Серджион снова вошла и неодобрительно зыркнула на Когана. Когда прозвенел звонок, я чопорно задрала нос и заметила Когану:
– По крайней мере, до пятницы ещё надо дожить.
– Ах да, твои дела, твои заботы, я всё понял. Пойду передам Джиллсу, что ты придёшь, пока-пока! – Коган убежал. Я вздохнула и принялась собирать портфель.
Нужно ещё сходить вниз, в раздевалку, где куртки – там у меня висит пакет со сменкой. Ведь третьим уроком физкультура. Как же я не люблю физкультуру в школе!
Да, парадокс. Умею драться с бандитами, лазить по заборам, стрелять, владею приёмами единоборств, пытаюсь добиться от наставников, чтобы меня научили убивать людей – а на физкультуре полный лох. Особенно когда дело касалось игр с мячами. Я так и не поборола за два с половиной года неуклюжесть, внутреннюю неуверенность, ступор и подсознательные тараканы. В школе на физкультуре я превращаюсь в неуклюжую неудачницу. Да, вот такой я оборотень. Наш общий с Роджером друг, оборотень Йэн Гудинг, умеет превращаться в страшного мохнатого монстра. А я – в неуклюжую неудачницу. Очень смешно.
Стайка наших девчонок, журча, сплетничая, повизгивая и глупо хихикая, спустилась в подвальчик, вошла в своё отделение, а мальчишки – в своё. Я пребывала в недовольстве, что вот опять физкультура, что настырный Коган пристаёт, что не хочу идти на вечеринку, а с другой стороны надо бы сходить, чтобы не обижать ребят. А с третьей стороны, зачем мне туда идти, у меня же секретная миссия, мне надо ловить Томберов!
Сходила в буфет, оттягивая неприятную необходимость переодеваться в форму. В раздевалке оставались только Салли, Нэнси и Таиссия. Остальные девчонки толпились уже у входа в спортзал в откровенно обтягивающих маечках и коротеньких шортиках. Кто во что горазд перешучивались банальными шуточками ниже пояса с ватагой мальчишек в мешковатых футболках и шортах.
Салли, Нэнси и Таиссия без умолку щебетали, на меня ноль внимания, когда я тихо и по-быстрому принялась переодеваться в уголочке. Я скромная серая мышь, все это знают. Кроме Салли – она видела меня «в деле» и сама участвовала в спасении школы от преступной группировки, сражаясь бок о бок с Джиллсом. Но Салли умеет держать язык за зубами. Во многом благодаря этому качеству она с Джиллсом до сих пор и гуляет. Нэнси и Таиссия
Салли и Нэнси в притворном ужасе завизжали, за дверью послышался мужской гогот. Таиссия возбуждённо и притворно злобно выскочила за дверь, ругаясь:
– Ну ё-моё, уже мужчины, а как будто в детском садике!
Следом за Таиссией вышли Салли и Нэнси, продолжая игнорировать меня. Мне показалось, что я плохо застегнула рюкзак, и я принялась проверять молнию. Вдруг дверь в раздевалку плотно закрылась. Я услышала звук закрываемой защёлки.
Это неожиданно – оказаться в темноте, запертой в раздевалке. Раздался звонок. Конечно, я не стала в панике вскакивать, орать и барабанить в дверь. Это глупо, да и клаустрофобией я не страдаю.
Вскоре вокруг образовалась тишина. Лишь отдалённо, если приложить ухо к двери, можно услышать голоса одноклассников. Они столпились у спортзала. Что это за шутка, и чья? Это что, Коган, решил так меня шантажировать, чтоб я согласилась прийти на вечеринку?! Ну я ему устрою!
Снова я оказалась жертвой ловушки закона подлости. Когда ты не берёшь изодов и оружия – случается спецзадание! А то было бы прикольно использовать сейчас Иглу Демоуса – приспособление для открывания дверей, выйти наружу и посмотреть на лицо шутника, которое бы вытянулось от удивления – как это, мол, я вышла?
Никто не приходил. Училка меня не искала, одноклассники не всполошились. Хоть бы Коган всполошился! И тут до меня доходит что Коган вряд ли мог меня запереть. Он стабильно прогуливал физру, придумал липовую справку-освобождение, потому что считал физру пустой тратой времени. И в это время, пока шла физра, он либо курил в курилке, либо обжимался с Фэрри.
И вот я так сидела и сидела пять минут, десять. А на двадцатой минуте почувствовала, как у меня болит голова. Просто, без причины. Я полезла на ощупь в рюкзак за соком, завидуя Эдварду. Он говорил, что может видеть в темноте.
***
Августа поднялась по ступенькам в тот момент, когда класс уже заходил в спортзал. Преподавательница строго проверяла, чтобы все были в подходящей обуви. Августа села на место освобождённых. Когда учительница спросила её, что с ней, она ответила:
– У меня сильно болит голова. Я только что приняла таблетку. Могу я позаниматься после уроков или в любой другой день, когда голова пройдёт?
– Что ты, Клотильда! – взволновалась учительница. – Может, тебе лучше совсем пойти домой?
– Нет-нет, всё будет нормально! – заверила Августа учительницу. – Вы не могли бы только закрыть эту дверь? Так дует… – она смотрела прямо в глаза женщине и говорила искренним голоском.
– Конечно! Да, она открывается постоянно от сквозняков. Ключ пусть будет у тебя – вдруг постучится завуч, откроешь.
– Спасибо, – она изнутри заперла предбанник спортзала и сам спортзал, где занимался класс Клотильды. И торжествующе улыбнулась. Хотя, эта предосторожность ей показалась излишней: птичка вряд ли выберется из клетки и уж тем более вряд ли придёт сюда.