Стычки локального значения
Шрифт:
— Не царское это дело, — я представил себя карабкающимся по сосне за каким-нибудь полосатым «Базилем».
— Два-три месяца вполне можно потерпеть. Много ли в нынешнем мире монархов? Не считая туземных, конечно? И тех, которые в изгнании.
Я стал считать:
— Японский, испанский, бельгийский, голландский, английский, датский, норвежский, шведский, Люксембурги, Лихтенштейны, Гримальди, еще святоши из Ватикана и Мальтийского дворца. Еще немного арабов, азиатов, африканцев… Пальцев не хватит.
Пьер
— Это хорошее занятие — править своей собственной страной. Ты же не станешь обижать ее граждан?
— Зачем?
— Ну не знаю… Детские комплексы, желание объявить войну Советскому Союзу или Штатам?
Я едва не поперхнулся его фантазиями, уронил несколько капель вина на пол и на всякий случай сел.
— Нет? Ну тогда все замечательно. Программу развития страны я тебе составлю. Всех территорий. Ведь наша договоренность в силе — премьер-министром буду я?
— Верно. Только имей в виду, что воплощать эту программу тоже будешь ты.
— Я на это и намекаю. С МВВ все вышло отлично, я тебя не подвел! — напомнил мне Пьер о нашей первой крупной операции.
С «Мессершмиттом» и в самом деле вышло неплохо. Там все еще сидели в директорах прежние люди, но герр Шульц из венского офиса OMV уже искал новых. Не потому что я считал некомпетентными старых, они вполне еще могли сослужить службу, но все вместе они однажды уже завели фирму в тупик и давать им возможность сделать это еще раз я не собирался.
Комиссионные Персена составили достаточно круглую сумму, так что жаловался на недоверие он зря.
— Я верю тебе, Пьер. Продолжай в том же духе. Думаю, что через месяц я смогу переселиться сюда из Лондона. Завтра же пришлю своих людей для подготовки. И деньги тоже завтра получишь. Действуй, Пьер!
— Вот еще что! Есть некоторое количество бумаг по немецким делам, которые тебе нужно бы подписать, — вспомнил Пьер. — Доверенности, распоряжения, ну, ты понимаешь.
— Я подпишу, Пьер, но и у меня к тебе есть еще одно дело.
Мне пришлось рассказать историю Квона и Шона, вызвавшую у Персена взрыв смеха.
— Квон испугался, значит? А Малкольм месяц работал впустую, подготавливая «поглощение века»? Насмешил, Зак. Так насмешил, что… Слушай, давай напишем киносценарий? В главной роли бедняги Квона — Пьер Ришар, злой Депардье пытается его разорить, все эти переживания, метания, надежды! А в конце выскакивает Бельмондо и им обоим… Это ж надо такое!
Мне-то совсем было не весело. Я допил вино и поставил бокал на какие-то важные бумаги.
— Так вот, Пьер, я больше не хочу сталкиваться с таким идиотизмом, когда правая рука не знает, что делает левая. Понимаешь?
— Да уж, — пробормотал покрасневший Пьер.
— И вот что я придумал: координировать
Персен задумался. Он прошелся по кабинету от окна до двери, потом обратно, покачался на носках туфель у вида на горы.
— Скажите, мистер Майнце, — очень вежливо начал толстяк, — ведь ваше состояние никак не меньше десяти миллиардов долларов. Так?
— Ну, около того. Не меньше.
— И вы, по сути, предлагаете мне и моему маленькому банку заняться управлением этими деньгами?
— Верно, Пьер.
Он опять надолго задумался и снова забегал по кабинету, как ходят тигры в зоопарках вдоль клеток: влево-вправо, влево-вправо, безостановочно, с настойчивостью упертого упрямца.
В конце концов его пухлые ножки не выдержали этой беготни, он плюхнулся на стул и выдохнул:
— Вынужден отказать вам, мистер Майнце. Нет-нет-нет! Не уговаривайте меня. Я прекрасно себя знаю. У нас просто не хватит квалификации — справиться с такими деньгами! Я боюсь все испортить. Одно дело — быть главным в этом андоррском болоте, и совершенно другое — то, что вы предлагаете, я не смогу, я не справлюсь!
Признаться, он смог меня удивить! Я видел, как сильно ему хочется — до слез, но в то же время он прекрасно соображал, что это необыкновенно серьезная ответственность и отказался! Теперь я точно знал, что именно Пьер мне нужен для этого дела.
— Старина, послушай меня! — я подошел к нему и положил на плечо руку. — Никто не собирается взвалить на тебя всю ответственность за эти деньги. Ты будешь следить только за тем, чтобы сделки не пересекались и мои компании не мешали друг другу. Контроль, понимаешь? Только и всего. Комиссионные будут очень хорошими.
В общем, мы договорились.
— Если речь идет о таких деньгах и таких задачах, ваши подданные будут любить вас, как родных родителей, сир, Ваше Величество! — видно было, что Пьер теряется в титуловании, желает и угодить и не обидеть.
— Брось, Пьер. Я еще не король и даже не князь. Да и потом тоже не нужно вот этого…
На самом деле такая неуклюжая и искренняя лесть была приятно и очень грела самолюбие.
Уже стоя в дверях я сказал:
— Пьер, и насчет капитала… Ты немного ошибся. Не десять миллиардов. Сорок. Готовь контракт. Завтра пришлю тебе основной список предприятий и персон. Будешь знакомиться со всеми. Тебе предстоит большое путешествие по миру. Готовься.
Садясь в машину, я услышал длиннейший спич Пьера на каком-то из местных языков, обращенный к Хоакину, Деве Марии и Иисусу Назареянину — во всяком случае, их имена звучали во фразе отчетливо.