Стылая
Шрифт:
Парни ушли, а мы остались вдвоем с Павленом, который сидел с хмурым видом. Конечно, сейчас не следовало бы приставать к нему с разговорами, но мне очень хотелось получить ответ на интересующий меня вопрос. А, будь что будет, спрошу!
– Господин Павлен, я прошу прошения, но...
– Давайте без предисловий!.. – оборвал он меня.
– Хорошо... – кивнула я головой. – Помните, я вас уже спрашивала о письме, которое давала читать Виви, и которое вы велели у нее не оставлять?
– Ну?
– Скажите, кто его написал?
– Я.
– Не может быть!.. – вырвалось у меня, ведь подобного
– Вы неправильно поставили вопрос... – надо же, на лице Павлена появилось подобие улыбки. – Следовало спросить, кто был автором того письма.
– И кто?
– А почему бы и не сказать?.. – инквизитор пожал плечами. – Особенно это если вас так заинтересовало. Ох, женщины, женщины... Эта история произошла лет пятнадцать тому назад. Дело в том, что один из служителей нашего ордена с первого взгляда влюбился в дочь обедневшего аристократа, причем эта любовь была сродни безумному обожанию, только вот та молодая особа ничего не знала об этих греховных чувствах служителя святой церкви. Вскоре девушку выдали замуж за богатого, но не очень порядочного человека, брак был несчастлив, и все слезы и страдания этой молодой женщины проходили через сердце нашего влюбленного собрата, ведь она часто приходила на исповедь. Тогда он и стал писать эти письма, не решаясь передать их той, которую любил.
– Чем кончилась вся эта история?
– Молодая женщина умерла во время родов, а наш собрат – через пару месяцев после ее похорон. Никто из братьев не мог понять, отчего он угасает прямо на глазах. Все прояснилось лишь после его смерти, когда нашлись его письма. Похоже, он хотел их уничтожить, но не успел. Ладно, согласен – ни у кого из нас не поднялась рука сжечь эти неотправленные послания, потому как они произвели должное впечатление даже на самых заядлых педантов и скептиков, но...
– Но вы решили иногда использовать эти письма во благо интересов ордена?.. – мне было неприятно это осознавать.
– А почему бы и нет?.. – Пес Веры не видел в этом ничего непорядочного. – Если уж на то пошло, то это очень неплохой метод воздействия, что вы узрели собственными глазами. Для этого и всего-то требуется выучить пару писем, так, на всякий случай... Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?
– Да, но...
– Я ответил на ваш вопрос и эту тему мы больше не поднимаем. Сейчас для меня куда важнее дождаться святых братьев, ушедших к этому отступнику, принцу Гордвину.
Ну, тебе-то, может, это и интересно, а мне почему-то безумно жаль того влюбленного монаха, который писал потрясающие по нежности и чистоте послания. Бедный парень... Ну почему хорошим людям так не везет?!
Глава 9
Мы с Павленом возвращались к месту ночевки, то есть все к тому же каменному шалашу. Уже почти стемнело, и ступать приходилось очень осторожно, потому как на земле были просто россыпи небольших камней – не хватало еще споткнуться и получить растяжение. Ох, надо было бы нам уйти пораньше, но господин инквизитор до последнего ожидал, что святые отцы все же покажутся на поверхность, выйдут из подземелья, или как там правильно назвать то место у
Конечно, я понимала его чувства – если с отцом Витором произойдет что-то плохое, то для господина инквизитора все дальнейшее будет самой настоящей катастрофой. Тем не менее, все же не стоило понапрасну рисковать, потому как с приближением сумерек здесь не следует слишком долго оставаться на открытом месте. На мой взгляд, в этих горах с наступлением темноты каждому разумному существу следует забиться в какую-нибудь глухую щель, и сидеть там до рассвета, опасаясь лишний раз высунуть наружу свой нос.
В Зайросе ночь на землю опускается не так медленно, как в моей родных стране, а за какие-то четверть часа буквально падает на землю. Вот потому-то последнюю часть пути нам с Павленом пришлось даже не идти, а брести в темноте, и, если честно, то я стала всерьез опасаться, что мы сбились с дороги и направляемся не в ту сторону. Разговаривать не было ни малейшего желания, к тому же в ночной тишине звуки разносятся очень далеко. Когда же я, наконец, увидела вдали небольшое пятнышко горящего костра, расположенного возле входа в наш каменный шалаш, то этот миг показался мне едва ли не самым счастливым событием всей моей жизни.
– Что-то вы задержались... – в голосе Коннела, который встретил нас у костра, было самое настоящее облегчение. – Мы уж начали беспокоиться...
– Так получилось... – я пожала плечами, а Павлен промолчал. Впрочем, Коннел больше не стал нас ни о чем спрашивать: и так ясно – раз мы пришли одни, то, очевидно, святые отцы по какой-то причине не торопятся с возвращением. К тому же хмурый вид господина инквизитора говорил сам за себя: даже Якуб, который явно хотел о чем-то нас спросить – и тот благоразумно промолчал.
Не знаю, мясо какого животного в этот раз приготовил Якуб, но пахло оно бесподобно, да и на вкус было прекрасным. Вон, даже у мрачного Павлена лицо чуть прояснилось. Верно говорят, что хорошая еда способна даже немного отогнать тяжелые мысли.
– Это что ты нам сегодня приготовил?.. – поинтересовался Пес Веры, с удовольствием принимаясь за очередной кусок хорошо прожаренного мяса.
– А угадайте!.. – довольно улыбнулся Якуб.
– Парень, я сейчас меньше всего склонен к словесным играм... – буркнул Павлен.
– Ладно... – не стал спорить Якуб. – Все одно вряд ли угадаете. Это дикобраз.
– Всегда считала, что ежиков есть нельзя... – мне только и оставалось, что развести руками.
– Еще как можно!.. – отмахнулся Коннел. – Правда, не стоит путать этих двух животных – ежа и дикобраза. Друг к другу они не имеют никакого отношения, кроме иголок, разумеется, да и мясо у дикобраза не в пример вкуснее. Вообще-то мы добыли двух зверюшек, и обоих зажарили – это сделали для того, чтоб утром не возиться с костром, а сразу отправиться к нужному месту. Вон, мы одного из них в листья завернули, за ночь с ним ничего не случится.