Субастик в опасности
Шрифт:
Господин Шеллинг улыбнулся кривой вымученной улыбкой и пробормотал:
— Очень оригинально.
— Но я что хочу сказать, — продолжала рыжая, — прежде чем учитель начнет учиться учить, он должен научиться учиться, потому что если не научиться учиться, то как же можно научиться учить?
Леандер Громмель поднял руку.
— Да, Громмель, — дал ему слово господин Шеллинг.
— А нельзя ли в процессе обучения окучить Базилиуса, чтобы он не кучковался с друзьями, и не устраивал бы кучу-малу в дни своего дежурства, и не оставлял бы кучи мусора по углам, а складывал бы все до кучи и выносил,
Раздался смех.
— Прекратить дурацкие шутки на моем уроке! — строго сказал господин Шеллинг.
Все тут же примолкли. Только госпожа Фигле продолжала заливаться громким смехом, пока не почувствовала на себе косой взгляд директора.
— А по-моему, Громила лихо завернул фразочку! Мне понравилось, — сообщила госпожа Фигле.
— Знаете, госпожа Фигле, — сказал господин Шеллинг. — Я предлагаю вам пройти за последнюю парту. Там вам удобнее будет следить… — В этот момент кто-то стрельнул бумажной пулькой и попал прямо в мусорную корзину возле учительской кафедры. Послышался чей-то смешок. Господин Шеллинг поправил очки и сделал вид, что ничего не заметил. — …э-э-э… за ходом урока и делать записи, если понадобится.
— Спасибо, господин директор, — вежливо сказала госпожа Фигле, присмирев, и даже сделала легкий книксен. — Хотя если вас так интересуют мои следы, то лучше бы мне оставаться здесь. Как я там, за партой, буду следить? Совсем неудобно!
— Честно признаться, ваши следы меня совсем не интересуют, — еле сдерживая раздражение, сказал господин Шеллинг. — Я предложил вам следить за ходом урока и ничего больше.
— А у вас что сегодня, ходячий урок? — задала очередной вопрос настырная учительница. — Парами будете ходить или гуськом? Можно я с вами буду в паре? А то я ведь новенькая! Так что, если вы не возражаете, я тут останусь, пока вы всех построите. Чего мне там сидеть, на задворках? Знаете, как в песне поется?
— Может быть, потом поговорим о песнях? Пора уже заняться делом, — нервно сказал господин Шеллинг.
— Нет, потом поздно будет! — сказала госпожа Фигле и запела:
На задворках — дуры бродят, Умные — вперед выходят, Чтобы ног не оттоптать И соседа не бодать! С Шеллингом пройдусь я в паре, Он с утра у нас в ударе! Первой паре — лучше всех, Никаких тебе помех! Не хочу плестись я клячей, Раз у нас урок ходячий!Класс грохнул.
— Судя по всему, четвертый «А» с воодушевлением принял ваше поэтическое творчество, — сухо сказал господин Шеллинг. — Такая тяга к поэзии весьма похвальна. Поэтому предлагаю посвятить сегодняшнее занятие разбору знаменитого стихотворения «Лесной царь» великого немецкого поэта Иоганна Вольфганга фон Гёте.
Роланд тут же поднял руку.
— Господин Шеллинг, а мы еще не проходили этого стихотворения, — сказал он.
— Вот сейчас и пройдем, — ответил господин Шеллинг. — Откройте учебники на странице сорок шесть. Штеффенхаген, раз ты
Роланд начал читать с выражением:
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой. К отцу, весь издрогнув, малютка приник; Обняв, его держит и греет старик. «Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» — «Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул: Он в темной короне, с густой бородой…» {1}— Очень похоже на историю с сумасшедшим газонокосильщиком! — подала голос с задней парты госпожа Фигле. — Вы не находите, господин Шеллинг?
Терпение господина Шеллинга лопнуло.
— Прекратите перебивать, — повысил он голос. — Госпожа… э-э-э… — замялся господин Шеллинг, забыв имя невоспитанной стажерки.
— …Фигле, — подсказала девица и тихо добавила: — Пока еще.
— Да, госпожа Фигле, во-первых, это не история, а баллада. Смею надеяться, что вы в университете изучали этот поэтический жанр.
— А во-вторых? — с любопытством спросила госпожа Фигле.
— А во-вторых, — продолжил господин Шеллинг, — попрошу вас не перебивать учеников и не выкрикивать сзади свои замечания!
— Ну ладно, — покладисто ответила госпожа Фигле. — Буду выкрикивать спереди, раз вам так больше нравится.
Господин Шеллинг побагровел. Казалось, что он сейчас сгребет в охапку несносную учительницу и вытолкает взашей из класса.
— Вы… вы… — начал он, захлебываясь от возмущения.
Девица между тем выдвинулась вперед и, воспользовавшись замешательством господина Шеллинга, спросила:
— Надеюсь, вы не будете возражать, если я прочту детям балладу о сумасшедшем газонокосильщике, господин Шиллинг?
— Шеллинг, — поправил ее учитель. — Конечно, госпожа Фигле! Какие могут быть возражения? Нам будет очень интересно!
— Эта баллада имеет песенную основу, поэтому я лучше ее спою! — продолжала госпожа Фигле. — Но только если вы мне подпоете! Да, господин Шиллинг?
— С преогромным удовольствием, госпожа Фигле! — охотно согласился господин Шеллинг. — Вот только как же я буду петь, если я слов не знаю?
— Это ничего! — успокоила его госпожа Фигле. — Давайте вы будете просто бегать по кругу и жужжать, как газонокосилка. Для фона и большей выразительности.
— Очень свежая идея! Оригинально так, не затасканно! — похвалил ее господин Шеллинг. — Начнем!
Госпожа Фигле тут же запела:
Кто скачет, кто мечется там под окном? Кто граблею машет, словно веслом? Газонокосилыцик листву собирает, Машину в ночи, безумный, включает! «Папаша, ты слышишь, косилка жужжит?» — «Отстань от меня и заткнись, паразит!»— Это вы мне? — спросил господин Шеллинг, резко остановившись. — Больше не жужжать?