Субъекты безумия

Минчуань Чжу

– Посмотрите, я сказала правду.

– Это еще в большей степени объясняет, что вам всего лишь приснился сон. Вы, наверное, все не так поняли? – Ее слова еще больше запутали меня.

Бабушка забрала себе бумаги и свернула их.

– Молодой человек, я имею в виду, что с такой особенностью лечь со мной в постель мог только оборотень или дух.

Я обомлел. То есть она понимает, что не может физически вступать в интимные отношения с мужчинами, и поэтому пришла к выводу, что ночи с ней проводил нечистый дух? И получается, что они были вместе не в физическом, а духовном плане… После ее разъяснения я, во всяком случае, понял, почему бабушка сама решила, что ситуация критическая и ей

необходимо лечь в больницу.

С другой стороны, она все же набралась смелости прийти в больницу и рассказать мне настолько личную информацию. Она мне доверилась, и я не мог отмахнуться от нее фразой «вам все приснилось». Оказывая психиатрическую помощь пациенту, врач не должен тут же на месте говорить о диагнозе пациента или как нужно лечить его болезнь, это считается непрофессионально. Если пациенту в самом начале сказать, какое у него заболевание, велика вероятность, что он тут же пойдет искать информацию в интернете, а затем начнет обсуждать и спорить с врачом, что может неблагоприятным образом сказаться на терапии. Подобные пациенты входят в число восьми типов пациентов, которые я упоминал ранее.

Я сказал бабушке, что могу прописать ей кое-какие лекарства, а позже мы с замом Цзи обсудим причины ее состояния. После моих слов бабушка успокоилась, но все же поинтересовалась, может ли она начать оформлять документы для госпитализации. Денег у нее с собой оказалось достаточно, и она попросила нас не беспокоиться о ее материальных возможностях.

У нас в отделении всего семьдесят пять больничных коек, и на тот день свободных мест не было. Полагаю, дела подобным образом обстоят и в других отделениях. К тому же состояние бабушки было не настолько критичным для госпитализации. Я поинтересовался, может ли она сегодня уехать вместе с Адэ в деревню, а когда появятся места, снова приехать. Заодно мы понаблюдаем, эффективны ли лекарства, которые я ей пропишу. Если действительно появится потребность в госпитализации, то я найду способ ее положить в клинику, а она попросит кого-нибудь приглядеть за Сяо Лунбао, так как в больнице с животными находиться запрещено.

По сравнению с другими пациентами бабушка проявляла здравомыслие. Услышав мои чистосердечные советы, она тут же со всем согласилась. Через несколько минут в кабинет ворвался Адэ, даже не глянув на Сун Цяна, пытавшегося его остановить. Он спросил, можно ли уже ехать, так как скоро стемнеет, а дорога к подножию горы, где жила бабушка, крайне тяжелая. К этому времени мы с бабушкой уже успели установить доверительные отношения. Она знала, что я не стану болтать перед Адэ, поэтому, сказав мне «спасибо» и оставив контактные данные Адэ, вышла из кабинета.

В первой половине дня у меня больше не было других пациентов, поэтому, закончив прием, я взял с собой Сун Цяна, и мы отправились на обход палат. Особое внимание нужно было уделить нескольким только что поступившим пациентам, у которых не наблюдалась положительная динамика. В обед я позвонил заму Цзи для консультации по поводу проблемы, с которой обратилась бабушка. Он пообещал направить мне вечером письмо по почте, так как в обед был занят – у него, мол, назначена встреча с руководителем фармацевтической компании.

В этот день, почувствовав дискомфорт в животе, я потерял аппетит, поэтому воспользовался оставшимся свободным временем и ушел вздремнуть в ординаторскую. В кабинете У Сюн громко беседовал с ведущим лечащим врачом седьмого отделения, и я так и не смог уснуть. Они обсуждали одну пациентку с шизофренией и ее эротоманию. Девушке казалось, что ее лечащий врач влюблен в нее, поэтому каждый день она красиво наряжалась, заигрывала с ним и даже распускала руки. Лечащий врач был очень сильно подавлен из-за этого, но все равно старался

обеспечить надлежащее лечение, надеясь взять под контроль ее маниакальное поведение.

Когда я жил в Шэньяне, то слышал об одной больной, страдающей эротоманией, но по сравнению с пациенткой нашей клиники случай той женщины был во много раз плачевнее. Она познакомилась с моим бывшим руководителем, когда ей было за тридцать, а моему руководителю – чуть больше двадцати лет. Ее мания длилась больше двадцати лет, но чувства к объекту обожания не менялись, она постоянно думала о нем. После повышения он ушел работать в другое отделение, но эта пациентка все равно расспрашивала про него и говорила, что ждет. В итоге у нее нашли рак поджелудочной железы. Дежурный врач уговаривал членов ее семьи перевестись в другое лечебное учреждение, и после выписки она больше не возвращалась. В тот день дежурной службой врачей заведовал как раз мой бывший руководитель.

Вспомнив этот эпизод, я поднялся с дивана и хотел присоединиться к разговору коллег. Увидев меня, У Сюн начал подшучивать:

– Врач Чэнь, слышал, вы живете вместе с Ян Кэ? В таком случае берегитесь медсестер и пациенток, Ян Кэ – мужчина их мечты…

– Ха-ха! Насмешил…

Сначала я хотел включиться в их беседу, но после подобных подколов всякое желание пропало. Я вышел из ординаторской и сел в коридоре, размышляя о диагнозе моей новой пациентки. Возможно ли, что она когда-то в прошлом испытывала чувства к какому-либо мужчине, а на склоне лет ее чувства стали транслироваться через сны? Но подобное регулярное повторение одного и того же сценария во сне говорит об определенной сложности ее состояния, этому стоит уделить особое внимание. Суть состоит в том, что бабушка акцентировала внимание на реалистичности своих ощущений; в таком случае вдруг это вовсе не сон?

Ординаторская находилась рядом с амбулаторным отделением, где всегда большой поток людей и откуда время от времени раздавались вопли пациентов. Я хотел побыть наедине со своими измышлениями, но вдруг увидел, как из лечебного кабинета вышел Сун Цян вместе с Сяо Цяо. У последней на одежде были расстегнуты несколько пуговиц, а волосы взъерошены; даже дурак понял бы, чем они занимались. Скорее всего, они не ожидали увидеть меня, сидящего прямо возле кабинета. Заметив меня, эти двое, засуетившись, тут же пустились наутек. Я разозлился – ведь Сун Цян только первый год в ординатуре, ему нужно думать о работе и учебе, а он еще успевает с девушками крутить где попало… Когда я учился в ординатуре, то посменно работал и в приемном отделении, и в стационаре. Я был настолько измотан, что даже мыслей о подобных вещах у меня не возникало.

Я остановил их и заставил пойти со мной на обход пациентов, переписать рекомендации врача и сделать записи о динамике болезней пациентов. В работе психиатра врачебный обход и общение с пациентами является основной частью деятельности. Через диалог с пациентом врач выносит решение о произошедших изменениях в состоянии пациента, после чего может менять рекомендации врача, что также является процессом выстраивания доверительных отношений между врачом и пациентом.

Некоторые пациенты первого отделения остаются у нас на несколько дней, а некоторые пребывают в стационаре по два-три года. Состояние большинства пациентов после госпитализации улучшается. Глядя на вереницу больных, которые то уходят, то приходят, и психиатров, неизменно находящихся в клинике, у вас иногда может возникнуть ощущение, что это мы здесь пациенты с психическими нарушениями. Никто не захотел бы поступить в подобное учреждение. Бабушка хоть и пришла сюда, но ее не госпитализировали, а когда это действительно случится, предполагаю, что она в первую же ночь взвоет и захочет уехать.