Суд Блека И Джека

Кузьмин Саша

Абсолютно доминирующая раса на галактической арене — непозволительная роскошь в данном отрезке времени развития галактики. Истребить всю инородную жизнь, ради чего? Жажды власти и могущества? Чем править, если останутся одни руины? Создать человечество из слоёв и ячеек, когда над толпой стоит Доминирующая ячейка общества? Вроде ничего не изменится, и сейчас нет справедливости и равенства. Только вот тебе не запрещают думать и принимать решения у себя в голове. А как только ГСБ создаст своего первого монстра, объединив мои особенности и устройство «Щит», о вольнодумстве можно забыть. Навсегда. Каждая мысль будет прочитана, а действие распланировано. Целое новое поколение марионеток, над которыми будут стоять подконтрольные кукловоды.

Мой глупый план

был прост. Разобраться с проблемой на дредноуте, или же, сделать так, чтобы Саймона не нашли. Точнее, его голову с устройством «Щит», а дальше можно изворачиваться как угодно. Это замедлит исследования в данной области и даст чуть больше времени для манёвра. Никто не говорил, что у них нет другого чипа или болвана с ним в голове, но плохой план лучше полного его отсутствия. Если случится худшее, придётся избавиться сразу от двух тел. Как это сделать, будучи уже мёртвым, я не знал, но примерно понимал, как избежать хотя бы своей смерти. Часы судного дня человеческой расы уже запущены. Как бы мы не пытались этого отрицать, человек всегда был самым жадным и властолюбивым видом в галактике. Его амбиции ушли далеко за грань понимания его самого. Получается, я стал вестником конца? Заставил разработать устройство против самого сильного Псионика, лишь только для одной цели — захватить и изучить. В последствии создать мне подобных. Тотальными чистками и манипуляциями с генами сотворить идеальное человечество, поставив над ними кукловодов из пробирки с моими способностями и чипами «Щит» в головах. Занавес.

Я игрок, а не солдат. В СГБ мне были бы открыты все дороги наверх, самый верх. Может, обман крылся у меня в голове, но хотя бы пытаться играть честно я старался. Это куда интереснее, чем просить парня отдать мне все кредиты, девушку раздеться и приняться за дело, или заставить забыть калечащие воспоминания. Иметь безграничную силу слишком скучно. Только обладая ей, вы поймете, какого это. Ну, поиграете вы раз, ну два в бога, а что потом? Где та грань, когда человеку становится скучно без преград на его жизненном пути? Вот почему я играю, а не просто беру, что захочу, и когда захочу. Я конченый псих, и знаю это. Только обладая большой силой, ты понимаешь ценность её использования. Многие Псионики не понимают этого, сгорают буквально за первые десять, двадцать лет своей жизни. Не выдерживают большую нагрузку на мозг и сознание. Кровоизлияние в мозг — самый распространённый конец таких людей, или же, они выживут и пополнят «дома скорби» на нескольких мрачных планетах. Навсегда потерявшие себя в пучинах собственного искалеченного разума. Психические заболевания — бич Псиоников и тех, кто с ними долго контактирует на постоянной основе.

Вколов себе «01» состав из автоматического шприца, я вернулся в каюту.

— Долго, Джеки, — раздался голос Саймона в каюте. Следит он, что ли, за мой? Я помахал рукой в то место, где примерно может быть камера. Из скрытых динамиков снова раздался голос: — Давай живее, сам же сказал: «Сообщи о скором прибытии», а оно не такое уж и скорое.

— У человека может быть личное время в ванной комнате? "O", отключи связь в каюте, — махнув рукой, я вышел из помещения.

— Ты, вероятно, забыл, что это моя посудина. Решил вот так просто от меня избавиться? — голос Саймона был повсюду. Он точно не Псионик? — Это разведывательная яхта особого назначения. Тут повсюду микрофоны, камеры и динамики. Выйти на связь с мостиком можно почти откуда угодно, очень удобно, если враг захватил пару палуб, а ты заперт, например, в столовой или каюте.

— Ага, тотальный контроль и слежка, СГБ в своём репертуаре.

— Ну, или я могу пустить низкочастотный шум, или же, импульс по всему кораблю. Дискомфорт и рассеивание внимания будет обеспечено, — он будто не услышал меня.

— Ты хоть когда-нибудь затыкаешься? — раздражённо ответил я, продолжая путь до мостика.

— Только не на своем корабле, Джеки, только не на нём! — отовсюду начала играть старая песня какой-то знаменитой рок-группы из далёкого прошлого. Как только он откопал такое старьё.

Маленький

сервисный дройд влетел в мою ногу. Остановившись, он просканировал мою ступню и запищал, обнаружив органику там, где она не должна быть. Десять секунд понадобилось дройду понять, что это член экипажа, и объехать данное препятствие. Он такой крошечный…

Мысль вспыхнула в голове сама по себе, всё больше разгоняя моё сердце. Мы идиоты, а точнее, все агенты СГБ. На корабле такого класса, как древний дредноут, должны быть сотни, нет, тысячи технических дройдов. От техно-пауков, размером с ладонь, для обслуживания всей проводки на корабле, до массивных грузовых роботов, для переноски тяжёлых грузов. С включением систем безопасности, все они переходят в боевой режим, буквально становясь дополнительной боевой единицей на корабле. Если этот дредноут был переделан под грузовой, у меня плохие новости для Саймона. Десятки тяжёлых и смертельно опасных роботов, способные перемещать многотонные грузы, что они сделают с двумя людьми в боевом режиме? От нас и мокрого места не останется без парочки плазменных пушек или ракетного комплекса «Демон» третьего класса. Тут нужен буквально взвод тяжёлой пехоты, а не Псионик и один агент СГБ. Длинный изогнутый коридор из композитных материалов закончился. Пришло время поговорить с Саймоном.

Дверь отсека открылась и пустила меня на мостик. Крепкий мужчина в пилотской форме стоял спиной. Короткая стрижка русых волос выделялась маленькой проплешиной на затылке, где они не росли. Видимо, выходное отверстие от ранения в голову, о котором он говорил. Он повернул голову и улыбнулся. Жёсткая на вид кожа сглаживалась мягкими чертами лица и мясистым носом. Карие глаза мгновенно выцепляли всю доступную информацию из окружения. Белый шрам от входного отверстия красовался выше левой брови, довольно близко к переносице. Метким был тот, кто стрелял, чуть правее бы, и точно в лоб. Аккуратный рот был раскрыт в улыбке, обнажая белые ровные зубы, подбородок был гладко выбрит.

Саймон явно наслаждался тем, что делал. Вокалист кричал с приборной панели строчки своей песни, а пальцы капитана отстукивали ритм.

— Подожди секунду, сейчас будет лучший момент! — он старался перекричать музыку. После этих слов началось затяжное гитарное соло. Я закурил сигарету, дожидаясь окончания представления. Саймон начал изображать, как лично он играет этот момент, и все ему аплодируют. Он поклонился несуществующему залу из далёкого прошлого и неодобрительно взглянул на меня.

— Может, не будешь курить на мостике?

— Не важно, — я затушил сигарету и, посмотрев прямо в глаза Саймону, продолжил: — У нас проблемы.

— Проблемы? Какие?

— Сервисные дройды на «Праймосе». Мы забыли про Дройдов, Саймон.

Секунду назад весёлое лицо агента СГБ превратилось в жёсткую маску. Он осознал всю серьёзность ситуации.

Глава 3-2

— До выхода из гиперпространства 3 минуты, Сэр, — проинформировал ИИ.

— Спасибо, «O», — пилотское кресло, на котором сидел Саймон, автоматически повернулось в мою сторону, я сидел на месте второго пилота.

— Вся эта история очень сильно попахивает. Но хочу прояснить, откуда ты всё же знаешь, что сервисные дройды могли сохранить работоспособность после стольких лет? — он откинулся и завёл руки за голову.

— Если их делали не из бумаги, то очень даже знаю. Спецификации данных роботов есть в свободном доступе. В спящем режиме эти дройды могут просуществовать дольше тех, кто их собрал. Хоть догадка и очень сомнительна, что хотя бы половина сервисных роботов сделана из морф-металлов и композитов на основе него же, в сущности, это ничего не меняет. Даже одного-двух тяжёлых грузоперевозчиков хватит для обеспечения конца нашей операции при встрече с ними. Не беря в расчёт, конечно же, охранные системы: турели, штурмовых ботов и обычные защитные экраны. Мы уже обговаривали это, тебе не хватило? — я раздражённо отвернулся, и мой взгляд теперь был устремлён на простирающееся гиперпространство в лобовой проэкции.