Суд ведьмы
Шрифт:
Эпилог
Те мои слова стали пророческими. Для нас обоих.
Еще не выпал первый снег, как мне удалось добиться своей цели. Нет, я не стала полноправной владелицей судейского кресла. Но получила должность приглашенного судьи.
Все мои заслуги и небольшая помощь Джереми сделали свое дело. И теперь я могла сама выбирать дела, на время которых откладывала значок дознавателя и надевала темно-серую мантию.
И то дело стало
Ведь рыжий оборотень до сих пор был под следствием.
Меня могли не допустить по причине родства с Оливией Крамер. Но, опять же… Джереми.
Я была обязана ему слишком многим в расследовании и наказании убийцы. Он запросил дело из Гархила, провел свое расследование. И всего того, что мы нашли вместе, должно было хватить на несколько смертных казней.
Как оказалось, мама была не единственной его жертвой. Они исчислялись десятками.
В тот день я вошла в здание суда с уверенностью в своих силах. Даже улыбалась.
Да, я была предвзятым судьей. Но это был суд присяжных. А значит, моя фамилия не имела никакого значения. Потому что моей задачей было только огласить приговор, который вынесут присяжные. Я могла внести в него лишь крохотные коррективы.
И этим собиралась воспользоваться по полной.
Тот момент, когда в зал суда ввели Пауна Серсена… я запомню на всю жизнь. Оборотень усмехался до тех пор, пока не поднял глаза и не встретился со мной взглядом.
Страх. Настоящий страх. Истинный.
Не только во взгляде. Но и в воздухе вокруг.
– Суд по делу мистера Серсена объявляется открытым! – объявила я, ударив молотком по подставке.
Суд ведьмы, говоришь?
Вот это суд ведьмы. И теперь ты ответишь за все то зло, что принес в мир.
Адвокат мистера Серсена старался изо всех сил. Даже давил на то, что я родственница одной из тех, кого нашли убитой. И якобы в моих интересах засудить его подзащитного.
– В моих интересах только быть гласом правосудия, – произнесла я после этих слов. – Но да, я и правда дочь Оливии Крамер. И с точки зрения ее дочери, в моих интересах наказать убийцу, а не осудить невиновного. К тому же окончательное решение не за мной. Господа присяжные, – я повернулась к скамье, которую занимали существа в масках, – это дело в ваших руках. А теперь, если претензий больше нет, предлагаю продолжить заседание.
Адвокат поперхнулся своими словами.
Если бы он продолжал пытаться выехать на том, что я заинтересованное лицо, то только подставил бы сильнее своего подзащитного. Ведь, если он невиновен, у меня нет мотива осуждать оборотня.
Это был придуманный мною ход. И Джереми его одобрил после нескольких часов дискуссий.
– Прошу пригласить свидетеля…
Заседание продолжалось. Прокурор и адвокат поочередно вызывали свидетелей, зачитывали материалы дела и делали заявления.
А когда все они закончились, я вновь взмахнула молотком:
–
Я не удержалась, посмотрела оборотню в глаза. И еле заметно улыбнулась.
Выходила я во внутренние помещения последней. Появилась в зале заседаний тоже. Присяжные приступили к обсуждению, шуршали бумагами, пили чай. Я почти все время молчала.
– Мисс Крамер, а что вы думаете? – поинтересовался один из присяжных, когда решение было практически принято.
И тогда я заговорила.
Моя идея была проста. Но намного более жестока, чем смертная казнь, которую хотели избрать присяжные. Все, как один, были уверены в виновности мистера Серсена. И это грело мне душу.
Сложно было не улыбаться, возвращаясь в зал суда. Очень сложно.
– Внимание! Суд присяжных вынес свой приговор! – я встала, возвышаясь над всеми в зале. Открыла папку и зачитала написанное там. – Мистер Паун Серсен признан виновным по закону номер тринадцать, закону сорок четыре и закону восемьдесят шесть!
Оборотень сжал кулаки. Скрип его перчаток было слышно всем.
– Мистер Серсен приговаривается к каторжным работам на дальнем севере, – с удовлетворением произнесла я. А кто-то в зале ахнул.
На дальний север ссылали самых прожженных преступников. Тех, кто совершал самые страшные преступления. Их всех ждали тяжелые работы в морозных шахтах. Голод и холод. Неминуемая, но медленная и мучительная смерть.
– Также мистер Серсен получает запрет на перевоплощение до конца своей жизни, – холодно произнесла я то, о чем мы так долго беседовали с присяжными.
Для оборотня это являлось еще большим наказанием, чем каторжные работы. Он не сможет принять звериный лик, чтобы согреться. Не сможет использовать его, чтобы сбежать.
Артефакт, который наденут на него после удара молотком, позаботится об этом.
– Приговор окончательный. Обжалованию не подлежит!
Я замахнулась молотком, глядя преступнику в глаза. И с наслаждением воспроизвела громкий стук о деревянную подставку.
Вот тот момент, которого я ждала десять лет.
Быстрая смерть – малое наказание.
Мужчина, который отнял столько жизней и провернул столько денежных махинаций, до конца жизни будет лишен всего, что делает жизнь жизнью.
Из здания суда я не вышла – выпорхнула. Давно я не чувствовала такой легкости, такого счастья. Мама… я сделала это! Я наказала его. Ты можешь быть спокойна. И папа наконец вздохнет с облегчением. Я сообщу обо всем ему сегодня же. Но чуть позже.
Потому что сейчас у меня есть одно неотложное дело.
В агентство «Замочная скважина» я приехала к обеду. Нагруженная несколькими свертками, постучала в дверь, не в состоянии сама ее открыть и ощутила ностальгию.
– Дана! – открыл мне улыбчивый Грегори. – Ты при… при… пришла!