Суд времени. Выпуски № 35-46

Млечин Леонид Михайлович

Сванидзе:Спасибо. Спасибо, Оксана Ивановна. Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы стороне защиты.

Млечин:Давайте посмотрим, действительно, есть многообразие мнений о декабристах, есть различные оценки.

Будьте добры, доказательство № 18, вторую часть из писем Петра Каховского, если можно.

Материалы по делу.

Из писем Петра Каховского: «Мы были заговорщики. Преступная цель была наша истребить всю ныне Царствующую Фамилию и с ужасным потоком крови основать правление народное».

Каховский

П. Г. «Из писем. Избранные произведения».

Млечин:Истребить всю царствующую фамилию — это просто убить семью. И с потоком крови основать царствие народное.

Если можно, доказательство № 28.

Материалы по делу.

Из доклада следственной комиссии: «/…/ на другой день Рылеев при Оболенском, [И. И.] Пущине (старшем, приехавшим из Москвы) и Александре Бестужеве говорил Каховскому, обнимая его: „Любезный друг! Ты сир на сей земле, должен жертвовать собой для общества. Убей императора“. И с сими словами все прочие бросились также обнимать его. Каховский согласился, хотел 14 число, надев лейб-гренадерский мундир идти во дворец, или ждать Ваше Величество на крыльце».

Млечин:Каховский убил генерала Милорадовича, героя войны, выстрелом в спину. Ну и наконец, последняя оценка, в целом. Доказательство № 35.

Материалы по делу.

Из высказывания публициста Антона Керсновского: «[Россия, в случае удачи этого восстания, погрузилась бы] в хаос, перед которым побледнели бы ужасы пугачевщины… Война двадцати пяти миллионов взбунтовавшихся крепостных рабов и миллиона вышедших из повиновения солдат смела бы всех и всё, и декабристов 1825 г. постигла бы участь, уготованная февралистам 1917 г. Картечь на Сенатской площади /…/ отдалила эти ужасы почти на столетие».

Керсновский А. А. «История русской армии», т. 2, М. «Голос», 1992

Млечин:Оксана Ивановна, вот, с Вашей точки зрения, с учетом кровавого опыта России последних ста с лишним лет, не должны ли мы взглянуть на восстание декабристов вот под таким вот углом. Не прекраснодушные идеалисты-реформаторы, мечтавшие о благе народа и принесшие себя жертву ради народа. А люди, успех которых был бы возможен, равносилен кровопролитию. И не идеалисты они были на самом деле. Не согласитесь ли Вы со мной?

Киянская:Вы знаете, я с Вами соглашусь в одном. Что одна из бед, которые привели и приводят ко всяким негативным последствиям, это незнание собственной истории.

Что касается Каховского, его писем, где он говорит, что мы хотели истребить Царскую Фамилию и основать царствие народное, вот приводилось письмо. Но не было сказано, что это тюремные письма к императору. Это не просто письма к барышне, к другу, где он так просто говорит, что вот хотим мы, дескать, истребить Царскую Фамилию.

Каховский на следствии, напоминаю Вам, был в крайне тяжелом положении. На него, как мы бы сейчас сказали, вешали убийство Милорадовича. Это не доказанный факт — что убил Каховский. Стреляло каре. Стреляли люди, много людей. Что достигло своей цели — пуля Каховского? Не доказано!

Млечин:Говорили, что это была пистолетная пуля, у солдат ведь были ружья.

Киянская:Да,

это была пистолетная пуля, но очень многие люди и в толпе, и среди восставших были вооружены пистолетами. И кто стрелял, точно мы не знаем. Экспертиза не проводилась. Это один из самых больших вот таких мифов, о том, что точно стрелял Каховский.

Каховский, когда понял, что на него вешают убийство Милорадовича, и это пахнет смертной казнью, стал давать совершенно удивительные показания. Так, в частности, он давал показания, что Рылеев не только заставлял его пойти и убить царя, в случае неудачи грозился поджечь Петербург. Да, чтобы горело всё огнем и ничего он знать не хочет. Естественно, Рылеев отказался, и Каховский был уличен в несправедливых мнениях.

Но пафос моего выступления сводится к тому, что давайте сначала мы разберемся с фактами. Чтобы мы знали, кто чего сказал, кто с кем общался, и кто, при каких ситуациях, какие высказывания говорил. Спасибо.

Млечин:Оксана Ивановна, тем не менее, Вы не ответили на мой вопрос.

Сванидзе:Короткий вопрос — короткий ответ.

Млечин:Очень коротко. Вот этот самый главный вопрос. Вот в свете нашей истории, кровавой и трагической, вот не должны ли мы всё-таки посмотреть на них критически сейчас? Вот, а если они успели бы? А если они преуспели бы? Взяли бы власть, то, что за этим последовало бы — не кровавая ли диктатура? Диктатура их собственная, и кровопролитие ли тяжелое?

Киянская:Простите, пожалуйста, я, наверное, не всё знаю про восстание декабристов. В частности, я не знаю такого программного документа, где бы было написано, что в случае нашей победы в России объявляется диктатура, в случае нашей победы мы устраиваем гражданскую войну, устраиваем резню. И всё…

Млечин:Я с Вами согласен…

Киянская:Можно, я закончу?

Млечин:Большевики тоже не обещали гражданскую войну, Оксана Ивановна.

Киянская:Можно, я объясню? Можно, я закончу?

Млечин:Кто ж такие вещи обещает?!?

Киянская:Да, но….

Сванидзе:Большевики, Леонид Михайлович, я Вас поправлю, обещали гражданскую войну.

Млечин:Большевики не обещали гражданскую войну.

Сванидзе:И в документах, и письмах, и в том, что Ленин писал, было сказано, что они идут на гражданскую войну. И классовую проблему может разрешить только гражданская война.

Киянская:Они обещали экспроприацию экспроприаторов.

Млечин:Нет-нет, нет-нет, нет-нет. Приходя к власти, до октября 1917 года…

Сванидзе:До октября — нет. А после — да.

Млечин:А я об этом говорю, я говорю — «до»! После, когда уже взяли власть, всё другое. Мы же говорим — «до»! До — никто не обещает, что у вас будут убивать.

Киянская:Что касается — «до». До восстания все декабристы, в один голос, говорили — мы планируем военную революцию. По их мнению, она должна пройти была с минимальным количеством жертв. И не допустить гражданскую войну.