Судьба демона
Шрифт:
— Почему ты на холоде без варежек? — она обвила его ладонь своими руками, потирая, возвращая тепло в пальцы.
— Может, именно для этого, — он попытался улыбнуться.
Она приподняла бровь, издала смешок, а потом растерла вторую его ладонь.
— Спасибо за плащ, но я провожу тебя домой, пока ты не замерз насмерть, — сказала она, потянув его за руку.
— Я должен тебя провожать, — сказал он, сердце заболело, он снова вспомнил Роксану.
— Почему? Поместье ближе, и ты потеряешь пальцы, если пойдешь по лесу и
Он кашлянул, чтобы скрыть смех. Он не знал, стоило ли объяснять. Ее не нужно было провожать домой. Она не была Роксаной. Он порой забывал об этом.
— Может, я хочу подольше побыть с тобой?
— О, — ее лицо порозовело.
Они пошли к лесу. Снег хрустел под сапогами, но других звуков не было. Хоть он дрожал, он не хотел спешить домой, шагал медленно. Они шли, ее пальцы снова задели его ладонь. Было бы слишком нагло держать ее за руку под предлогом желания согреться? Они держались за руки раньше. Те простые прикосновения разжигали в нем что-то, жжение было все горячее, чем дольше они были вместе. Это согревало его лучше плащей и варежек.
Когда они были детьми, Роксана настаивала, чтобы они держались за руки в холод. Ком появился в его горле, и он убрал руку, чтобы не задеть Бригиду снова. Он должен был любить каждый миг, но разум был не тут, и все словно притупилось, будто на холсте выцвела акварель.
— Как твой отец? — спросила Бригида.
Он скривился, поежился и застыл. Они не могли избегать мрачных новостей и дальше.
— Лекарь говорит, он умирает, — он сглотнул ком в горле. — Я не знаю, что делать, — он вздохнул, облако пара возникло перед лицом.
Она сжала его плечо, притянула в объятия. До этого она так обнимала его только у озера, когда он чуть не умер. Это было тепло и правильно, он нуждался сейчас в таком утешении. Он судорожно выдохнул. Он не хотел плакать при ней, но глаза слезились, облака пара вырывались от неровного дыхания.
— Я не хочу, чтобы отец умирал, — признался он, хрипло шепча.
Она прижала его крепче, кивнула у его шеи.
— Мама — лучшая целительница. Может, она что-нибудь может сделать, — она прикусила губу.
Он отодвинулся, чтобы видеть ее лицо, ее лиловые глаза отражали серебро луны.
— Уверена? После всего, что сделала моя семья, я не жду ее помощи.
Бригида отвела взгляд, посмотрела на их ноги.
— Она пытается меня защитить. Я поговорю с ней. Уверена, что-то можно сделать.
Шанс был. Крохотный, но это было все, что у него было.
ГЛАВА 5
Обычно вид дома радовал, но от уютного золотистого света в окошках дома, покрытых инеем, узел в груди Бригиды не ослабел. Обломок соломинки был все еще в ее платье, она не могла перестать думать об этом. Предзнаменование смерти, падение лорда Рубина, предупреждение мамуси до этого кружились в ее голове. И теперь ей нужно было как-то убедить маму помочь
Почему она соврала Каспиану? Даже умелая мама не могла остановить зов Велеса. Но он был раздавлен, и она хотела помочь. И лекарства в деревне часто были лучше, чем у них. Но попробовать оттянуть неминуемое стоило, да?
Она потянулась к ручке, за дверью звучали голоса мамы и мамуси, как часто было. Но и незнакомый третий голос. Гость? Сейчас? Может, женщина из деревни пришла за лекарством.
Она открыла дверь, тепло ударило ее по лицу, и ее поприветствовал дым трещащего огня. Мамуся сняла чайник с крючка. Мама и девушка сидели за столом вместе.
— С возвращением, — бодро сказала мамуся, наполняя четыре чашки на столе. Они ее ждали.
— Как прошел праздник?
Чем меньше было сказано об этом, тем лучше. Пока Каспиан не ушел далеко от домика, она схватила свою шубу из шкурок зайцев с капюшоном, выбежала за дверь. Каспиан замерзнет, если пойдет домой в рубахе, и его плаща, что он одолжил ей, не хватит. Она не хотела, чтобы он отморозил пальцы.
— Каспиан! — позвала она, сапоги погружались в снег, пока она шагала по их следам.
Одинокая фигура замерла у тропы возле домика.
— Бригида? Все в…
Она подбежала к нему, протянула шубу из шкурок зайцев.
— Мне все еще нужно поговорить с мамой и убедить ее, но, если она согласится, мы будем там как можно скорее. А пока возьми это. Это согреет тебя и сохранит жизнь на пути в поместье, — она улыбнулась.
— А потом? — он посмотрел на серую шерсть, взгляд поднялся к ее лицу, его губы чуть изогнулись. Конечно, она переживала за его здоровье, но почему это так веселило?
Ее щеки пылали, наверное, от мороза. Он взял шубу, она кашлянула и убежала, тихий смех растаял за ней. Она оглянулась, смотрела, как он накинул шубу на широкие плечи, капюшон скрыл его светлую голову. Шуба была ему короткой, но хотя бы согреет.
Каспиан помахал на прощание, и Бригида тоже так сделала, щеки снова вспыхнули. Она прошла в домик, повернулась к трем женщинам.
Мама пронзала ее взглядом зеленых глаз, но мамуся подошла ближе с чаем. Бригида, прикусив губу, быстро топнула ногами, стряхивая снег с сапог, и благодарно приняла чашку, стала греть об нее руки. Запах шиповника был знакомым и утешающим.
Рыжие волосы их гостьи были стянуты в густую косу, ее тело было в шерстяной и кожаной одежде, лук лежал неподалеку. Ее лицо было острым, зеленые глаза пронизывали, напоминая о маме. Но у орлов бывали черты мягче, чем у этой незнакомки.
— Кто наш гость? — спросила Бригида.
— Галина. Она — охотница из моего старого ковена, — тепло сказала мама.
Галина склонила голову и изобразила улыбку.
Если она была ведьмой из Охотниц Деваны, то она была семьей.
— Рада знакомству. Хотелось бы обстоятельства лучше. Что привело тебя к нам в такую погоду?