Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)
Шрифт:
Огонь почернел и злобно зашипел.
– Осторожно, милая. Уверяю тебя, ты не хочешь говорить на эту тему. Огонь вновь запылал ярче, посылая волны жара.
– Ты, наверное, уже знаешь, что Трое наконец пришли.
Она рассмеялась:
– Знаю. Они захватили Канриф, но что они там делают, остается для меня тайной, мой дар не позволяет мне проникнуть сквозь толщу гор.
– Она помрачнела.
– Когда Гвиллиам изгнал меня, он запечатал свое царство, сделав его недоступным для моих глаз. Мне никогда не увидеть того, что там происходит.
Пламя
– Распусти шнуровку платья.
Она вновь рассмеялась:
– Значит, ты хочешь ублажить меня?
– Верно. Распусти шнуровку, мое пламя, и я расскажу тебе о том, что недоступно твоему взгляду. Я поведаю о Будущем.
Ее голубые змеиные глаза широко раскрылись, хотя она изо всех сил старалась соблюдать внешнее спокойствие. Пальцы метнулись к корсажу и начали быстро распускать шнуровку.
Из огня послышался негромкий смех.
– О, я вижу, ты тоскуешь о моих ласках, милая, не так ли? Как это, наверное, больно, не иметь возможности ощутить Настоящее, пока оно не станет Прошлым.
– Пламя танцевало свои затейливый танец, но пальцы прорицательницы вдруг замерли.
– Не останавливайся, милая. У меня мало времени.
Она медленно спустила корсаж и вытащила руки из тонких рукавов платья. Льющийся свет пламени ласкал ее золотую кожу, покрытую едва заметными линиями, напоминающими своим рисунком мельчайшую чешую, отчего кожа сияла, подобно полированному металлу.
– Как ты красива, милая.
– Теплые слова вызвали яркий румянец на ее щеках, ее одинокое сердце вновь забилось быстрее.
– Время не оставило на твоем теле никаких следов, оно осталось таким же, как в тот день, когда мы предавались страсти на полу Большого зала. Ты помнишь, мое пламя?
– Да.
– Подойди поближе. Сними платье.
Она медленно поднялась на ноги, придерживая на поясе рукава и корсаж платья. Затем одним движением отпустила его, и тяжелый наряд упал на пол, словно океанская волна.
– Почему ты не пришел ко мне во плоти?
– прошептала она.
– Мне так одиноко среди холодных гор.
– Определенные обязательства не позволяют человеку, в теле которого я обитаю, предаваться наслаждениям плоти. Но не бойся, милая. Скоро я оставлю его и перейду в другое, оно, безусловно, понравится тебе больше.
– Пламя вновь опустилось на угли.
– Войди в меня, милая.
Она рассмеялась, но то был не звенящий смех молодой женщины, а пронзительный зов победных труб.
– Эти слова когда-то произнесла я.
– Я помню.
– Пламя опустилось еще ниже.
– Войди в меня, милая.
Она медленно приблизилась к камину и опустилась перед огнем на колени. Дрожа от нетерпения, она легла на спину и просунула длинные ноги в огромную пасть камина.
Пламя медленно поднялось над углями и принялось лизать ее ноги, танцуя над телом, согревая кровь. Она вздохнула и подвинулась ближе, позволив жару утолить жгучее желание.
– Милая.
Струйка пота потекла по ложбинке между грудей, а язычки огня лизали бедра, их ласки становились все интимнее. Холодное
Пламя вспыхнуло с новой силой, докатилась до груди, озаряя ее ярким сиянием. Она закрыла глаза, сосредоточившись на несущих блаженство огненных ласках, а потом вновь заговорила, несмотря на то что ее возбуждение росло.
– Расскажи мне, - шептала она, - расскажи о Будущем.
Волна жара заставила ее раздвинуть ноги, вошла в нее, и она застонала от удовольствия.
– Скоро я захвачу Патриархию, - прошептал в ответ голос из камина. Такой неудачи, как в Священную Ночь, больше не повторится. Став Патриархом, я смогу короновать Тристана Стюарда, а за мгновения до того, как корона коснется его лба, пока он будет слабее нас, я отброшу старое тело, как несвежую рубашку.
– Огонь вновь рванулся вверх, охватил ее, вошел наконец в тело, и она закричала от радости.
– И тогда у меня будет армия. Роланд объединится с Сорболдом и Гвинвудом. Мы захватим гору. И я получу Дитя. И ключ. И открою Темницу. А потом настанет черед Земли.
– Извне? Но...
Пламя затрещало, и она задрожала от наслаждения.
– Нет, милая, я уже подумал об этом. Даже ты не в силах вырвать гору у своего проклятого мужа; гора будет разрушена и изнутри, и снаружи.
– Пламя пульсировало, рассыпая вокруг искры.
– Все готово.
Она задышала чаще, лениво закинула руки за голову, ощущая движение огня внутри своего тела, реки пламени обвивались вокруг ее груди, ласкали шею. Ее стон наслаждения едва не заглушил его негромкие слова.
– Мне требуется твоя помощь, милая. Обещай, что ты не откажешь.
– Как...
– Нет.
– Слово прозвучало резко и холодно, пламя тут же погасло, превратившись в холодный пепел. Она задрожала - слишком велика была тяжесть потери.
– Нет, мое пламя. Не спрашивай как. Однажды ты обещала выполнить любое мое желание, если я помогу тебе добиться цели, и я сделал то, о чем ты меня просила. Ты все еще у меня в долгу, милая. Ты ни в чем мне не откажешь. Скажи, что ты сделаешь все, что я попрошу.
– Пожалуйста, - прошептала она, раздираемая сомнениями и мучительной страстью.
– Скажи, что ты обещаешь.
– Да, - прорычала она. Воздух стал сухим, ее окружили искры электрических разрядов, верный знак того, что драконья кровь пришла в возбуждение.
– Но чаши весов должны быть уравновешены, согласен?
– Согласен.
Огонь вновь взревел, поглотив ее в своих объятиях, языки пламени потянулись к тем частям ее тела, которые больше всего жаждали прикосновений. Она вновь лежала на спине, рот открыт, дыхание с хрипом срывается с ее губ, огонь обнимает ее со всех сторон, удовлетворяя древнюю кровь и одинокую плоть. И она закричала от ярости, смешанной с восторгом, по бледным горам прокатился гром, со склонов сорвались снежные лавины, устремившиеся вниз, к далеким долинам.