Судьба Илюши Барабанова

Жариков Леонид Михайлович

— Мы комсомольцы, — ответил Митя.

— А что это за профессия?

— Есть такая профессия, — произнесла девушка в красной косынке, — и, между прочим, хорошая!

Поль сделал вид, что не слышал ответа девушки, и продолжал разговаривать с Митей.

— Что это за профессия? Вроде министра или повыше?

— Ты дурака не валяй, — осадил его Митя, — лучше скажи, зачем собираешь здесь ребят и чему учишь.

— Не думайте, что только вы служите Советской власти, — сказал Поль, меняя манеру разговора. — Мы тоже служим рабочему

люду… Мы соколы! И наша задача — воспитывать красивых людей.

— Говоришь красиво. — Митя отвернулся от Поля и обратился к скаутам: — Ну, зачем вы, ребята, собираетесь и воете по-звериному, когда за стенами этого дома идет битва нового мира со старым?

— Опять политграмота! — весь багровый от злости, выкрикнул Гога. — Революция кончилась, и слава богу!

— Не мешай товарищу комиссару, — заметил Поль с насмешкой. — Пусть учит. Не видишь разве, какой он важный!

И снова двое закадычных друзей — Шурик Золотарев и Фоня — начали свой излюбленный издевательский диалог.

— Почему Ванька нос кверху держит? — громко сил Шурик у дружка.

Фоня отозвался басом:

— Два года носки не менял!

Дружный хохот был ответом на издевку.

Илюша видел, как лицо у Тины побледнело, точно ей было стыдно за своих «братьев». Сам Илюша готов был вцепиться в Шурика — так он сейчас ненавидел его.

Митя Азаров был опытным бойцом, но даже он растерялся перед наглой выходкой скаутов.

— Можете смеяться над нашей бедностью, — сказал он, — можете смеяться над тем, что мы голодные, что руки наши пахнут машинным маслом и железом. Но именно эти руки делают историю! — В голосе Мити прозвучала гордость. — Мы долго жили под гнетом вашей власти и ваших денег, но мы никому не мстим. Мы зовем вас: идите строить новую жизнь. К старому возврата нет, и никогда не будет больше ни царей, ни богатеев.

— Будут! — послышался чей-то визгливый голос.

— И тогда мы поговорим… — поддержал другой.

Митя обвел взглядом возбужденную толпу скаутов.

— Не хочется верить, — сказал он, — не хочется верить, что у вас не болит сердце оттого, что идет голод, а в библиотеках нет книг, в больницах бинтов; не хочется верить, что вам не жалко, что ребятишки стоят в очереди за мороженым супом. Я знаю, что все вы дети имущих родителей и вам трудно понять горе бедного человека, но если пожар — все спешат на помощь.

— Послушайте, гражданин комиссар, — сказал Поль со сдержанной силой, — не мешайте нам жить, как мы хотим, не отнимайте у нас свободу, не командуйте нами. Ведь мы люди, а не скоты. Вам нравится коммунизм — стройте его на здоровье. Мы политикой не занимаемся. Это не детское дело, дети должны играть.

В разговор вмешались друзья Мити.

— Наши дети идут с отцами плечом к плечу, — сказала девушка в красной косынке. — Сегодня каждый мальчишка может собрать горсть сухарей, чтобы спасти голодного.

— Поймите же, — продолжал Митя, — миллионы детей едят солому, а вы закрылись

в своих норах и изображаете из себя волков. Какие вы волки, вы — крысы!

Гога вскочил на лавку, призывая к вниманию:

— Я предлагаю вытолкать их в шею!

— Долой красных!

В зале поднялся невообразимый шум. Паренек в шинели рванулся вперед, но девушка удерживала его. Митя пытался что-то сказать, но ему не давали. Скауты свистели, мяукали, топали ногами, улюлюкали. Одна Тина не принимала участия в этой дикой оргии. Она испуганно смотрела на Митю.

Под кошачий визг и кваканье комсомольцы ушли.

В скаутском клубе воцарилась зловещая тишина — не то испугались ответственности, не то ждали от своего вожака ободряющих слов. Но в этой гулкой тревожной тишине кто-то отодвинул стул, и тогда все увидели, как поднялась Тина и, гордая, решительно пошла сквозь толпу скаутов к выходу. Ее провожали растерянными взглядами, и, лишь когда дверь за ней захлопнулась, Поль спросил:

— Куда она пошла? Верните ее!

Шурик помчался следом, но скоро вернулся один.

Глава двадцатая

КОМСОМОЛЬЦЫ

Мы — кузнецы, и дух наш молод, Куем мы счастия ключи, Вздымайся выше, наш тяжкий молот, В стальную грудь сильней стучи!

1

На другой день в коридоре школы Валя и Фрида поймали Илюшу и притиснули его в угол.

— Рабочий класс предаешь?

— Почему? Чем? — не понимал Илюша.

— Дурачком прикидываешься? А сам к нэпманам перекинулся.

По всему было видно, что Илюша действительно не понимал, и тогда Валя сказала:

— Тебя вчера видели у скаутов.

— Ну и что?

— А то, что не друг ты нам больше. А Митя велел привести тебя для ответа.

— Я на разведку ходил к ним.

— «На разведку»… — передразнила Фрида. — Бить тебя некому. Выбрал себе вождя. Да ты знаешь, кто такой Поль? Он с белогвардейцами связан.

Степа встревожился: из-за него товарищ попал в беду. Когда прозвучал последний звонок, он ни на шаг не отходил от Илюши.

Валя Азарова ожидала Илюшу у дверей и, заметив, как Степа, шмыгая подшитыми валенками, не отстает от товарища, сердито сказала:

— Степка, ты за нами не ходи.

— Почемуй-то?

— У нас секретный разговор, и тебе незачем вмешиваться.

— Илюшка не виноват. Это я его к скаутам затащил.

— Можешь подлизываться к своим нэпманам, а других не сбивай.

— Я больше сам туда не пойду, Валь… Не ругай Илюшку.

— Ладно, иди.

В доме Азаровых Илюша увидел Мустая. Тот сидел спиной к двери и что-то старательно писал в тетрадке. Увлекшись, он не заметил вошедших.